— Она говорила, такие участникам давали, — сказала Ленка, — убирая свою коллекцию в рюкзак, — но сразу по несколько штук, так что есть шансы, что у нее что-то осталось.
— Да ну, — возразил Вахит, — откуда? Три года прошло с Олимпиады. Не ящик же ей отгрузили.
— А может и ящик, — заспорила Ольга, — она же первое место заняла!
Оказалось, что Ирэна эту не просто альпинистка из спасотряда! Она — пловчиха! Три года назад участвовала в Олимпийских играх от ГДР и заняла первое место.
— Спортсменки из ГДР тогда все места взяли, — сказала Ольга, — Танька, ты же плаванием занималась, смотрела? Должна была ее видеть.
Я и видела. Наверняка. Олимпийские игры я смотрела. Как и вся страна. Но плавание — особенно внимательно. И радовалась за девчонок из союзной республики. Хоть и заграничные, но тоже — коммунистки, а значит — почти наши.
Вот только Ирэну я не помнила. И вообще, лиц не помнила. Их показали крупным планом, но прошло три года, да и она была, как и все, в шапочке и купальнике. А сегодня ночью — с обычной прической и в пуховке.
Стало как-то немного неловко за себя — что я сегодня так неприязненно подумала об Ирэне. Она, оказывается, не только наш товарищ, но и герой! Чемпионка, лучшая в мире!
Решила, что завтра обязательно к ней зайду, посмотрю на значки, и вообще, интересно, как ей здесь… Не думала, что такую спортсменку можно найти в горах. После победы её должны были осыпать квартирой, машиной, холодильником и местом тренера Олимпийской сборной, если она решила уйти из спорта.
— А что она тут делает? Она что, ушла из сборной? — спросила я у ребят.
Не знаю, как в ГДР, а у нас даже из районной сборной уйти было не так просто. Я как первое место по городу заняла, меня так и продолжили отправлять на соревнования «в добровольно-принудительном». Хотя больше, конечно, в добровольном. Плавать мне нравилось.
— У нее отец — военный, откуда-то из этих мест, — рассказала Ольга, — она уже в ГДР родилась, ни разу здесь не была. После Олимпиады первый раз попала — их на юг отправили, в пансионат. Понравилось и осталась.
Ирэна одно время работала в Артеке, но потом как-то сходила с ребятами в горы и заболела альпинизмом.
— Я ж говорю, наш человек! — сказала Ольга.
— Лучше гор могут быть только горы! — добавил Юрка, аккуратно навешивая лифчик на лампу, — Что? Оригинально смотрится!
Я не сразу поняла, что лифчик очень похож на мой.
— Ах ты, коряга!
Ленка с Ольгой подхватили, что попалось под руки и со знанием дела начали воспитательное хлестание «преступного элемента и смутьяна».
Смутьян ржал и отбрыкивался.
Я сдернула предмет одежды, который не планировала демонстрировать прилюдно и спешно сунула его обратно в рюкзак.
Когда мы распихали вещи по местам, брезент с той стороны уже начал просвечивать.
— Пора, — решительно заявила Ольга.
— Что пора?
Лица у присутствующих приняли вид крайне загадочный и заговорщический.
— Будем печати подделывать, — объяснил Вахит с легким осуждением в голосе.
— А ты чего, решил отбиться от коллектива? — с вызовом спросила Ольга.
— Нет конечно, — вздохнул он, — мне на две справки надо шлепнуть.
— По какому поводу тогда ахи-вздохи?
Я посмотрела на Вахита. Тот, вроде как, не вздыхал. Да, радости на лице не было, скорее — смирение с неизбежным.
— Ну, — он замялся, — нехорошо это.
— Танька, не обращай на него внимания, — заржал Юрка, — он так каждый раз.
— Ага, — поддержал брата Олег, — даже когда мы на его любимую Пугачеву билеты всей общагой делали. Ходил и поднывал.
