Вот интересно, когда несколько дней едешь верхом, думаешь, как хорошо идти пешком, но, как только начинаешь подниматься в горы на своих двоих, сразу как-то начинаешь по-особенному любить верховую езду. И на первом же привале с тоской поглядываешь на оставшуюся внизу долину и думаешь: «Куда же увел проводник лошадок? Может, еще не очень далеко?» Но через некоторое время мистические виды снежных гор придают силы идти дальше туда, куда зовет душа. Каждое место по-своему изменяет человека. В горах человек меняется особенно сильно. Преодолевая свою слабость, приспосабливаясь к капризам погоды, превозмогая трудности пути, человек постепенно становится ближе к самому себе. Когда поднимаешься в горы, приходится заставлять тело идти тогда, когда оно не хочет и даже не может. В горах нельзя просто бросить все и остановиться на половине пути. Необходимо дойти до намеченного места или до подходящего места, где можно поставить палатку и устроиться на ночлег. Иногда может возникнуть отчаянное желание бросить все и сбежать в комфортные условия. Но очень быстро становится ясно, что в любом направлении придется идти несколько дней. Тело необходимо подчинять цели, но при этом так же необходимо бережно и заботливо относиться к нему. Ведь понятно, что травма в горах может стать фатальной. Так же, как и в горах, в жизни тоже надо относиться к телу как к своему животному – заботливо и строго. Ведь наше тело – это животное. И необходимо не забывать, что хозяином должен быть дух. Как говорят в Бухаре, «надо определиться, кто на ком едет – Насреддин на ишаке или ишак на Насреддине». Во время одной из экспедиций по Средней Азии я услышал притчу о Ходже Насреддине, которая говорит о взаимоотношениях тела и духа, а также наглядно показывает, в чем разница между приоритетами духа и тела.
«Однажды Ходжа Насреддин решил совершить Хадж и отправился верхом на своем ишаке в Мекку. Дорога была трудной. Днем солнце пекло без жалости, а ночи были очень холодными. Через несколько дней пути ишак заупрямился и отказался идти дальше. Что только ни делал Насреддин, ишак никак не хотел идти дальше.
– Послушай! Как тебе не стыдно! – сказал Насреддин ишаку. – Почему ты, глупое животное, не хочешь идти? Ведь Хадж в Мекку позволит нам стать духовно чище и мудрее и, возможно, даже обрести милость Бога. Неужели тебе это непонятно?
Ишак посмотрел на Насреддина и сказал:
– Мне непонятно, о чем ты говоришь. И совершенно непонятно, зачем терпеть тяготы этого пути ради того, чего я не понимаю. Дома я сытно ел и спал, а здесь терплю неудобства и совершенно не понимаю зачем.
– Но ведь в Мекке собирается много почтенных людей, общение с которыми возвышает душу, а кроме того, мы можем встретить почтенных мудрецов и послушать их наставления.
Но ишак стоял на своем:
– Не вижу в этом смысла. Разве финики или морковка станут вкуснее от речей твоих мудрецов? Нет, возвращаемся домой!
Тогда Насреддин решил пойти на хитрость:
– Послушай, ишак, в Мекке очень много вкусных фиников и морковки. Когда мы доберемся туда, ты сможешь есть столько, сколько пожелаешь. Поехали, а?
– Нет. Я не знаю, есть в Мекке то, о чем ты говоришь, или нет. Да и где гарантия, что я не умру по дороге? А вот дома все известно и привычно. И уж точно есть все, что мне надо.
Понял Насреддин, что никак не удастся уговорить ишака. И решил поступить по-другому. Взял палку и прикрепил ее к седлу так, чтобы другой ее конец находился впереди морды ишака, и привязал к этой палке морковку. Ишак пошел за болтающейся перед носом морковкой, желая съесть ее. А Насреддин взял колючку и стал колоть ишака в то место, откуда растут ноги, если ишак упрямился. Так и пошли они каждый за своей целью: ишак метался то от колючки, то к морковке, а Насреддин ехал на нем в Мекку».
