Но получилось так, что они поехали вдвоем. У остальных появились неотложные дела.
Саша помнил, как его встретила вся ее многочисленная родня. Все были очень вежливыми и радушными. Но какой-то холодок он всё же ощущал. Правда, он не придал этому значения: мало ли, всё же люди чужие.
Их накормили бешбармаком, напоили чаем с баурсаками, кумысом.
Потом Алтынай решила показать ему табун лошадей, которые паслись недалеко от их аула. Она подвела к Саше гнедого жеребца.
– Не бойся! – сказала она. – Они это чувствуют. Будет трудно тогда ими управлять.
Саша забрался на спину жеребца. Он, как и все пацаны в Степном, умел ездить на лошадях. В поселке у соседей-казахов были лошади. И пацаны, естественно, учились кататься на них.
Алтынай вскочила на белую кобылу, и они тронулись в путь. Саша поразился, как она это сделала. Такое он видел только в фильмах о жизни кочевников.
Они ехали медленным шагом минут десять. Потом она лукаво улыбнулась:
– Слабо наперегонки?
– Да, давай! – Саша решительно взялся за поводья.
– Догоняй! – крикнула Алтынай и ударила пятками по бокам кобылы.
Та чуть присела и с места рванула в карьер. Саша тоже ударил пятками по бокам гнедого, и гонка началась.
Алтынай летела впереди на кобыле, как птица. Ветер поднимал ее платье, оголяя смуглые ноги почти полностью.
После получасовой бешеной скачки Саша сдался. Он перешел на легкий галоп и начал восстанавливать дыхание.
Алтынай сделала вокруг него полукруг и пристроилась рядом.
– Ну что, городская неженка! Сдался?
– Угу! – смущенно кивнул Саша. – Еще жить охота.
Алтынай расхохоталась.
– Как ты это делаешь? Я не видел, чтобы ты ее подгоняла.
– А я ее не подгоняла! Я ей сказала… – и Алтынай произнесла длинную фразу на казахском.
– Переведи! – попросил Саша.
– Я ей сказала, что надо чуть прибавить. Что надо проучить этого задаваку!
– Да ну тебя! – Саша посмотрел на Алтынай с укоризной. – Можно подумать, она всё понимает.
– Всё понимает, – кивнула Алтынай. – Хочешь, я ее рассмешу?
Она наклонилась к уху кобылы и что-то прошептала. Та несколько раз помотала головой, потом подняла ее вверх и тонко заржала.
Саша поразился:
– Алтынчик! Что ты ей сказала?
– Я ей сказала, – начала давиться от смеха Алтынай, – посмотри, какой дурачок сидит на гнедом!
Когда они чуть успокоились от смеха, она сказала:
– Вот ты, когда садишься на лошадь, что ты о ней думаешь?
– Ну, думаю, что это красивое, сильное животное. Что оно может тебя отвезти, куда тебе надо.
– Вот именно! Красивое, сильное животное. То есть ты – это ты, а лошадь – животное! Верно?
– Ну да, а как иначе?
– А вот мы, казахи, не разделяем нас на отдельные составляющие. В моральном смысле. Мы считаем, что мы одно целое. И так в степи было всегда! Казахи не могли обойтись без лошадей, как и лошади без нас. По-другому в степи было нельзя! Я вот не пинала ее ногами, как ты. Я ее просила ускорить бег. Слов было достаточно. Это тебе не железный жигуленок. Тому что хочешь говори, но пока не нажмешь на педаль газа, он никуда не поедет.
Она обняла свою кобылу и чмокнула ее в мокрый нос.
* * *
Сашу вывел из раздумий Куаныш:
– Может, узнать, где она живет в Кызылорде?
– Нет! – повернулся Саша к нему. – Спасибо тебе. Извини, но другого варианта что-либо узнать у меня не было.
Он было повернулся уходить, когда Куаныш тронул его за рукав:
– Тут еще вот что… Не хотел тебе говорить, но придется. Брат Алтынай просил тебе передать, чтобы ты от нее отцепился. Мол, ничего у тебя не выйдет.
