Но пока он с раздражением вернулся к организации так называемой практики или обмена опытом. Одна польза – директриса всё же недвусмысленно дала понять, что если у него получится, то мэтр Абингтон с её подачи уже легче расстанется со всеми своими секретами. Только это его и подкупило.
Для того, чтобы стать мэтром, ему необходимо дописать свой труд по зельям, а без знаний Абингтона его сочинение не было бы идеальным. Однако больше всего Магнум хотел обсудить с ним совсем другое. То самое зелье, которое не давало ему покоя, с тех пор как он узнал о его существовании. Но пока старик лишь дразнил его, когда удовлетворённым взглядом пробежался по наработкам и, бросив, что он идёт в нужном направлении, удалился. Как будто Магнум сам этого не знал.
Оставалось лишь уповать, что со временем мэтр удосужится поделиться информацией. А пока ему нужно выжидать, работать над проектом дальше и учить бестолковых юных оборотней, совершенно не умеющих справляться с собой и своими эмоциями. Разве что за одним исключением. Но это исключение лишено возможности обращаться, что наталкивало Магнума на определённые мрачные мысли.
– Пожалела значит, как выродок выродка, – криво усмехнулся он, припоминая тот вечер на постоялом дворе, когда встретил Лунаров.
Сам он жалеть никого не хотел, да и не умел. Даксарру, потерявшую всякую концентрацию и выглядящую напуганной в аудитории, уж точно не мог, хотя со своим магическим даром она непременно наберётся проблем. Слишком эмоциональная. Стоит только вспомнить испытания, на которых он присутствовал тайно. Мэтрис Тайр просила посмотреть, но намекнула, что не стоит пугать новоприбывших своим кислым лицом. Что ж, с этим вместо него отлично справился Фортис.
Заслуживала ли жалости госпожа Лунар? В тот вечер на постоялом дворе на её шее он рассмотрел ужасные синяки, наверняка родственники или обитатели клана с ней ужасно обращались. А сегодня на занятии она выглядела абсолютно несчастной. Но едва ли это было из-за побитого лица, при виде которого Магнум скривился и ощутил отвращение ко всем волвам, которым ничего не стоит избить кого-то за то, что он просто родился другим. Он видел, как загорелись её глаза. И как они погасли от осознания, что ничем её новоприобретённые знания не помогут. Секундный полёт и такое длинное падение. Выродкам никогда нельзя забываться.
В окно сочился лунный свет. Псу перед полнолунием было особенно тоскливо. Канемы служили напоминанием всем остальным оборотням о диком прошлом, когда обращение контролировало их, а не они его. Псы вынуждены раз в несколько дней перекидываться, это желание просто невозможно подавить, как и ужасную боль, которая следует за полным обращением. Может поэтому подобных ему так ненавидят другие оборотни. Канемы – их отражение в кривом зеркале.
Тёмное раненное существо поскреблось внутри, просясь наружу. Магнум подавил этот зов, бросив ему кость в виде обращенной правой руки. Изогнутые уродливые пальцы, крючковатые когти и всклоченная шерсть. Привычная обжигающая боль разнеслась по венам, подожгла позвоночник и обосновалась в голове пульсирующей точкой. Но это не шло ни в какой сравнение с тем, что бывает после полного обращения. Ему повезло обладать магией.
Магнум поднялся из кресла, повёл скованными плечами и вышел на балкон, ощущая, как ледяной ветер пробирается под рубашку, но плащ надевать не захотел. Луна обняла его своим светом, но тепла, конечно же, не принесла.
