– Забавно, как мы привыкли к чудесам магии, но всё ещё убеждаем себя, что есть чёткий предел, за который нельзя перешагнуть. Прелесть и ужас в том, что она ограничена воображением и силой отдельного существа. Трудно совершить то, во что не веришь. Тот, кто накладывал столь мощную защиту, верил всем сердцем, и ему это удалось, – фокс со скрытым восхищением осмотрел огромные деревья.
– Вера – ключ ко всему? – хмыкнул Магнум, ощущая разочарование. Он надеялся на более структурированные знания в области лечения души.
– Вера – это мощная мотивация, вот что я имею в виду, – пожал плечами Вита-Сил. С этим Магнум охотно согласился. Вера в себя – это первый шаг на любом пути. В конце концов, когда вокруг не остаётся никого, всегда есть ты сам.
В тёмном лесу ему всё ещё было не по себе, словно какое-то старое воспоминание заскреблось внутри и не вышло наружу. Но он подавил его, хотя на краю сознания мелькнули белые, словно снег, волосы.
– Расскажите мне о своих болях, – сказал вдруг Вита-Сил, заложив руки за спину.
– Обычная боль канема, – пожал плечами Магнум. – Она разливается по венам, она может свести с ума. Но поскольку у меня есть магия, я могу частично обращаться. Это сводит на нет желание превратиться полностью, и боль не такая сильная.
– Интересно, – отозвался фокс. – Можете обратить руку, а я понаблюдаю?
Магнум сделал, как было сказано. А глаза Вита-Сила загорелись голубым свечением. Фокс внимательно наблюдал, но поза его оставалась расслабленной и почти скучающей. От магического пристального взгляда Магнуму стало немного не по себе.
– Всё, – взмахнул рукой целитель, и они двинулись обратно к брёвнам. – Присядьте.
– Говорят, канемам больно превращаться, потому что у них разорванные магические потоки, отвечающие за обращение, – начал говорить Вита-Сил, и Магнум кинул. – Но у вас есть магия. Вам больно ею пользоваться каждый раз?
– Нет, – нахмурился Магнум, не совсем понимая, что именно целитель пытается выяснить.
– Я не видел никаких разорванных или собирающихся заново потоков, – вдруг произнёс Вита-Сил, склонившись вперёд. – Вы обладаете магией, ваши потоки в порядке.
– Но боль есть. Сильная, – поморщился Магнум. Да, он привык к ней, но это не означает, что она не обжигает его каждый раз. К тому же древняя магия, влияющая на обращение, и та, которой владеют и пользуются люди и оборотни в обычной жизни – разные вещи. По крайней мере, так всегда утверждалось.
– Я вам верю. Но знаете, что ещё я увидел? – целитель постучал себя по виску. – Где-то внутри вас есть стена. Рукотворная. Которую кто-то возвёл, и которую вы неосознанно укрепляли. Но забыть – это не значит перестать чувствовать. Расскажите мне о своём детстве, – этот вопрос заставил Магнума ощетиниться. На его разум словно упала стена, и он растерял всё своё желание потворствовать этому эксперименту.
– А при чём здесь это? – прищурился он, стараясь не огрызаться.
– Просто расскажите, – пожал плечами Вита-Сил. Фокс снова поднялся, у Магнума мелькнула мелочная мысль вернуться в безопасность и уют хижины Алу. Но его приняли здесь, он должен хотя бы попытаться. Поэтому он пошёл следом, стараясь подавить своё раздражение, оскалившееся в ответ на неудобные вопросы.
– До восьми лет я жил с родителями в общих землях рядом с волвами. После смерти матери отец сошёл с ума, и меня забрала к себе в Игравию… тётя Ирма, – его голос дрогнул. – Она недавно умерла, – добавил он неожиданно даже для себя.
