Вдруг за спиной послышался шорох. Я резко обернулась и заметила между стволов мужскую фигуру в блеклой одежде. Дурное предчувствие зашевелилось в груди и разлилось холодком по спине. В защитном жесте я прижала к груди сумку, будто могла защититься ею, и попятилась от незнакомца со злобными, безжалостными глазами, который выйдя из тени, наступал на меня.
Это был явно оборотень с окраины. Лишенный лоска, даже налета цивильности, чем-то отдаленно похожий на громилу Эрха, только безжалостнее, агрессивнее, моложе и ростом ниже. Но что в нем силы много – без сомнения.
– Что… в-вам надо?! – задала я глупый вопрос, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы разговорить его. Да все отдам, только бы унести ноги.
Двуликий остановился, и на его губах появилась злая ухмылка.
– Зазналась, тварь?! – просипел он, почти не размыкая скривленного рта. – Друга не узнаешь?
На меня нашел такой животный ужас, что я онемела и остолбенела. Слишком хорошо понимала, что это хитрое, хладнокровное животное в человеческом обличье, умеющее говорить и мыслить, сейчас свернет мне шею.
Он поравнялся со мной, шумно повел носом – и я покачнулась. Какой же он уродливый! Чего только скошенный лоб стоит.
– Ты не она! – в его, полных ненависти, глазах на мгновение мелькнуло удивление. Не успела я пискнуть, тяжелой лапищей схватил меня поперек талии, рывком поднял, будто невесомую пушинку, и потащил в лес.
Двигался ловко, быстро, не как человек, и уже через несколько мгновений швырнул на землю. Поросль смягчила удар, и все равно дыхание сперло, в глазах потемнело, и вдобавок оборотень схватил меня за волосы и заставил встать на ноги. Боже, лучше бы я не видела его так близко!
Он скалил желтые клыки и шумно сопел, находясь у самого моего лица.
Я старалась не дышать, чтобы не стошнило от его своеобразного, тяжелого запаха, чем-то похожего на собачий. Зато он уткнулся носом мне в шею, дыша глубоко, ненасытно, так, когда запах нравится.
– Пахнешь странно… Свежо…
Я задрожала и, позабыв о косе, зажатой в его кулаке, дернулась. Боль опалила кожу, проступили слезы. А он лишь сильнее вцепился в волосы, задирая голову, и слюнявым языком медленно заскользил по коже, оставляя влажную, противную дорожку. Или мой нюх обострился, или от него так мерзко разило, но еще чуть-чуть, и меня вывернет от омерзения.
– Отпусти! – выпалила я, не надеясь на чудо, однако он неожиданно замер.
– То-то гадал, что Сарнаский щенок нашел в тупой порченной девке? – зло рассмеялся и, еще раз проведя языком по щеке, резко, с силой отшвырнул от себя.
Падая, я плечом налетела на ствол и оцарапала висок о шершавую кору дерева.
– Еще встретимся, когда высокородные щенки натешатся, да вышвырнут, – он смачно плюнул мне под ноги. – Еще в ногах ползать будешь.
Он давно скрылся в зарослях, а я все еще продолжала стоять, обнимая дерево, и пыталась успокоиться.
Откуда это чудовище взялось? Разве слушателей и слушательниц собирают не в разных полугодиях? Неужели папаша Альвианы тоже в городе?
Понадобилось время, чтобы прийти в себя. А потом, выждав, когда дорожка опустеет, я выскользнула из леса и побежала в академию.
Сегодня новый магистр рассказывал о географии и экономике империи, но раздумывая о произошедшем, я слушала его вполуха. Нужно будет подробнее расспросить Падию о семье Альвианы, как раз скоро должны встретиться.
Однако вернувшись в общежитие, я получила от коменданта записку, в которой Падия сообщала, что встретится со мною не раньше воскресного дня. Новость окончательно выбила из колеи. Ведь у меня столько вопросов: жизненно важных и бытовых!
