– Будет, – уверенно ответил Варден. – Я щедро заплатил, и он в докладе напишет, что метка погибшей не определилась из-за ран. Для него главное, что бешеный истреблен, на остальное Дельрен за хорошую сумму закроет глаза. А ее, – кивнул в мою сторону, – клан примет.
– А она клан? – вздохнула Падия, предчувствуя проблемы.
– И это устроим, так ведь, милая? Ты не будешь упорствовать? – обратился он ко мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало.
– Я не знаю этого мира и поспешных обещаний не даю, – твердо ответила я.
– Да кто тебя спросит! – вспылил, покрываясь красными пятнами от раздражения. – Или слушаешь, что тебе говорят, или папаша придет за тобой! И мы даже слова против не скажем, когда он возьмется за твое укрощение.
– Здесь у меня нет папаши! – изо всех сил я пыталась держаться уверенно и не показывать слабину. Не знаю, удается ли. Если у них хороший нюх, не распознают ли они силу моего страха?
– У тебя нет выбора, – спокойным, примирительным тоном объяснила Падия.
– У вас тоже не так много вариантов, – парировала я, не собираясь так просто сдаваться и верить чужим словам. – Поэтому извольте объяснить «папаше», что если я играю роль Альвианы, то это не значит, что я Альвиана!
– Хорошо, – нехотя согласилась она, поняв, что я не такая уж и глупая, – как-нибудь решим это.
– Пока не получу гарантии, что своей судьбой буду распоряжаться сама – я не буду изображать Альвиану.
– Девка распоряжается собой?! – громко расхохотался Варден. – Да где это видано?!
Я смерила его ироничным взглядом, смеяться он перестал, однако процедил с угрозой:
– Ни к чему быть строптивой.
– Мой настоящий отец – замечательный человек. Он научил меня ценить себя. К его советам я бы прислушалась, но к чужому человеку, думающему лишь о себе, нет. Вы умны и хитры, – польстила я Вардену, который был о себе явно большого мнения. – При желании легко убедите его не лезть к «дочери» ради блага клана.
– Ты без клана не выживешь. На что хотя бы будешь жить? – прямо спросила Падия.
Я даже не сомневалась, что справлюсь. Руки есть, голова на плечах. Красивые прически и здешние женщины любят, так что выживу! Однако вслух ответила:
– Подумаю об этом позже.
– Что ж, – вздохнула она. – Хорошо. Пойдем.
Падия тоже было каре-желтоглазой. Это казалось необычным. Поднимаясь по лестнице, она шла впереди, но то и дело оборачивалась, кидая на меня заинтересованные взгляды. Я же с интересом рассматривала подол ее платья. Ткань шелковистая, дорогая. И крой сложный.
Да все в особняке было дорогим. Резные, лакированные перила, на стенах картины с изображениями хищных зверей, изящные люстры с хрусталем и позолотой, пушистые ковры…Одним словом, сразу видно, дом состоятельных господ.
– Откуда ты? – спросила она, открывая дверь в комнату.
– Из Ярославля.
– Не знаю такого места. И сильно оно отличается от Алькольма?
– Как сказать. Сходства есть. И их немало.
Я оказалась определенно в девичьей комнате. Шелковые желтые обои в милый цветочек, большое зеркало с золоченой рамой, туалетный столик, ковер, уютный диванчик с пуфиком… Было бы интересно осмотреться, но Падия сходу велела:
– Раздевайся. Или будет лучше, если сама покажешь метку.
– Нет у меня ее, – я скинула плащ ловчего, стянула платье и показала плечи.
Падия склонилась над левым плечом, потом перешла к осмотру другого, спины, шеи, груди, но, естественно, так ничего и не нашла.
