Американка - страница 21

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Ты на год старше моей дочери. Она у меня единственный ребенок. Мой муж хотел еще детей, а я нет. – Луиза ласково смотрела нам меня, пока наконец мока не начала бурлить. – Хочешь научиться делать пенку?

– Да.

Удивительно, как эти хрупкие запястья выдерживали бешеный темп, с которым Луиза взбивала сахар в молочнике. Она передала его мне, и я постаралась повторить ее движения.

– Не волнуйся, надо просто приноровиться.

Мы пили кофе в молчании, расположившись вокруг стола и образовав вершины треугольника. Хорошо снова быть втроем. От кофе у меня во рту остался сладкий насыщенный привкус.

Луиза оторвала кусок бумажного полотенца от рулона в центре стола. Она смочила бумагу в небольшом количестве масла и стерла макияж с глаз подруги. Анита не протестовала. Мне стало стыдно, что я сама до этого не додумалась. Но с другой стороны, это был такой материнский жест, что вмешательство с моей стороны было бы неуместным.

– Ну что? – заговорила в итоге Луиза. – Рассказывай.

– О, Мадонна… – всхлипнула Анита. Рассказ свой она начала с самого начала и на чистом итальянском. Очевидно, она говорила не для своей лучшей подруги, которая и так знала все до мельчайших подробностей, а для меня. А может, и для себя самой.

Даниеле должен был стать мужчиной ее жизни. Это она присвоила ему этот титул, а потом в него поверили и все остальные. Только Риккардо и Умберто вначале называли так Даниеле в шутку. Все братья и сестры Аниты приняли мужчину сразу, потому что видели, что их сестра наконец счастлива после того, что пережила с мужем. И Анита с Даниеле провели вместе прекрасные и даже безмятежные годы. Как идущие вместе по жизни супруги. Единственное, что омрачало их отношения, – невозможность жить вместе. Но у Даниеле, в отличие от его братьев, не было ни жены, ни детей. Естественно, забота о больной матери легла на его плечи. Его мать не болела ничем серьезным, просто у нее случались недомогания, когда ей было удобно. Но она и правда была стара. Анита, которой с детства привили уважение к старикам, понимала, что пожилую женщину нельзя оставлять одну. Однако Аните трудно было принять, что мать Даниеле не хотела, чтобы она присутствовала в жизни сына. Мать Даниеле была старых нравов и считала, что встречаться с разведенной женщиной – это позор. А уж если у разведенной женщины есть дети – вообще настоящий скандал. Мужчина должен жениться только на девственнице в белом платье в украшенной цветами церкви под «Аве Мария» и звуки органа.

По этому поводу Анита часто ругалась с Даниеле, но на восходе солнца вся злость проходила, а любовь возвращалась. С Даниеле можно было заниматься сексом в любой день. Она понимала, что он бесплоден, ведь она всегда могла забеременеть, стоило только захотеть, а с ним у нее не случалось задержки даже на неделю. И он хорошо это понимал. Диагноз ему поставил пожилой семейный врач: у Даниеле низкая активность сперматозоидов. Но Анита слишком любила его, чтобы в чем-то обвинять мужчину своей жизни. Хотя один только Бог знает, как ей хотелось еще одного ребенка – девочку, дочку, которой у нее не было. Однако ради любви всегда приходится чем-то жертвовать, пусть это и горько.

Так вот, сегодня вечером Даниеле должен был прийти на ужин, познакомиться со мной. Потом он должен был остаться на ночь, которую бы провел в огромной двуспальной кровати Аниты, как обычно в субботу вечером. Иногда Даниеле приходил пару раз в неделю, когда был свободен. Но он позвонил и сказал Аните, что познакомился с другой женщиной, моложе Аниты, и та каким-то чудом от него забеременела. Она на пятом месяце, свадьба состоится через две недели в Церкви Иисуса и Марии. Даниеле сказал, что не любит эту женщину, потому что любит Аниту, но раз та забеременела, он обязан жениться.