Готовится к операции.
Тринадцать ступенек вверх. Поворот налево.
Этот маршрут за почти год изучила полностью. Могу пройти до маминой палаты с закрытыми глазами.
Не ошибусь ни разу.
Но сегодня иду с улыбкой. Дыхание выравнивается. Становится спокойным. Тихим.
Всё получится. Обязательно станет лучше.
Поворот направо. Прямо до окна. И вот до того фикуса в кадке.
Заворачиваю за угол, приветствуя медсестру на посту. Знаю их всех поимённо.
А ещё наличие детей, мужей и домашних животных. Стала им на вроде хорошей знакомой.
Которая добрым словом поддержит. И выслушает.
− Елена Ильинична, можно? - Глазами на дверь палаты мамы показываю.
Она кивает. Милостиво разрешает зайти, не переставая считать какие-то таблетки. Раскладывает по ячейкам.
Мышью шмыгаю в палату.
Здесь темно. Мрачно. Пахнет какими-то лекарствами, а у кровати одной из женщин стоит капельница.
Мамочка отрывает голову от подушки. На лице – тихая улыбка. Под глазами – синяки.
Но она всё равно рада меня видеть.
Я ведь дней пять её не навещала…
− Никуся, как ты, детка? – Улыбается слабо. Закашливается.
Подскакиваю к тумбочке. Плескаю в гранёный стакан прозрачную жидкость. И мамулю пытаюсь на подушки усадить.
− Всё нормально, не беспокойся. – Протестует.
Не хочет показаться немощной и слабой. Хотя я знаю, что анализы становятся всё хуже и хуже.
Без операции она не протянет долго.
− Лучше расскажи, как сдала последний экзамен?
− Во вторник, завтра, буду сдавать, мама. – Мой голос будто охрип.
Прячу глаза. Не хочу рассказывать о том, что во вторник – пересдача. Для тех, кто не сдал.
Для отстающих.
Я ведь даже не явилась на экзамен, потому что весь тот день была занята подготовкой к покорению Амира.
Тряслась ужасно.
И ничего запомнить не могла.
− Милая, медсестра сегодня мне сказала, что меня на этой неделе будут готовить к операции. Якобы нашли донора. И все услуги оплатили…
Мамуля сверлит меня взглядом. Испытывающим. Полным вопросов и тревоги.
И сердце пропускает удар. Один. Ещё один.
Не в силах справиться с волнением, вскакиваю со стула.
− Да, тебе сделают операцию поставят на ноги. – Облизываю пересохшие губы.
Вижу, как остальные пациентки навостряют уши. Прислушиваются к словам.
И щёки непроизвольно алеют.
Понимаю, что их всех гложет один вопрос…
− Но это стоит денег. Больших, просто огромных денег, Вероника. – Распахнутый взгляд родительницы останавливается на моём лице.
Прожигает дыру.
Я дёргаюсь. Убираю глаза в пол, не в силах противостоять матери.
Зажимаюсь. Обнимаю себя руками за плечи.
И головой мотаю.
− Откуда у тебя такие деньги, дочка?
− Это я ей дала деньги. – Звонкий голос за спиной заставляет обернуться.
Покрыться изморозью.
Дверь в палату хлопает. Оборачиваюсь. Встречаюсь со своей начальницей дрожащим взглядом.
Что ей тут нужно?
− Вы? – Глаза мамы распахиваются с недоумением.
Сканирует нежданную посетительницу странным взглядом. Сводит брови на переносице.
И дыхание тяжелеет.
Не знает, чего ожидать в следующий момент.
Оборачиваюсь. Осматриваю блондинку дрожащим взглядом.
Взгляд пылает. В глазах – опасные огни. Губы плотно сжаты.
А ещё она не похожа на счастливую невесту, которая провела долгожданную ночь любви с женихом.
Но я прячу свои размышления в долгий ящик. Не хочу сейчас возвращаться мыслями к Амиру.
Только не сейчас.
− Да, мамочка. – Решаю не лгать.
Хватаю Нину Ивановну за руку, подтаскивая к кровати больной. Не даю возможности вырваться.
