– Уходи, ты должен уйти…
– Рина, он опасен.
Виктор поймал меня за руку и повторил:
– Амир очень опасен.
– Мне он никогда не причинит зла. Правда, Амир?
Я обратилась к тёмным тревожным глазам и улыбнулась:
– Помоги мне.
Глухой голос уточнил:
– В чём тебе помочь, человеческая женщина?
– Прикажи Виктору уйти.
– Я не знаю Виктора.
– Вот этот молодой человек, его зовут Виктор, он мешает мне говорить с тобой.
– Ты хочешь говорить со мной?
– Да, я прошу только выслушать меня. Ты вождь… ты должен меня выслушать.
Амир склонил голову и опять уточнил:
– А где твой мужчина?
Вот всё и выяснилось: он помнит себя как вождя, но ведь человеческой женщиной назвал, значит и иродом себя осознает.
– Мой мужчина забыл обо мне, ничего не помнит.
– Муж?
– Муж.
Неожиданно Амир вздохнул и отвернулся к морю. Никакой опасности я от него не ощущала и подошла очень близко, на расстояние вытянутой руки. А когда он повернулся ко мне, Виктор, так же шедший рядом со мной, вдруг улетел со скалы. Я не увидела никакого движения, и глаза не изменили ни цвета, ни выражения, то же напряжённое внимание. Лихорадочно пытаясь вспомнить, что мне говорил Амир о своём народе и традициях, я сделала ещё шажок к нему. Он вдруг встрепенулся и отошёл, не переместился, а сделал несколько шагов ногами от меня. Я сразу склонила голову, а потом упала на колени, вдруг женщина не может так к вождю напрямую обращаться.
– Прости, вождь.
– Ты смелая женщина.
– Я хочу вернуть своего мужа.
– Зачем…
Хриплый голос с придыханием и опущенная голова, я готова была вскочить и обнять его, но вовремя себя остановила. С ним что-то происходит, какая-то внутренняя борьба, и нельзя вклиниваться в неё, иначе Сила снова ударит, и неизвестно, смогу ли я что-то сделать. Тем более, что говорить он может только со мной. Или хочет сам?
– Мне нужен этот мужчина.
– Зачем?
Уже чёткий голос вождя и ирода, даже взгляд поменялся – стал жёстче, цвет стали или серого льда.
– Он меня спас. Я умирала, а он меня спас.
– Ты болела?
– Да, он… он спас меня… от Пустоты.
– Пустоты?
– Да… это такое состояние души… жизни… когда никого нет вокруг. Не так, все есть… но ты один… совсем.
Хотела добавить, что как он сейчас в Пустоте: все есть, но он никого не помнит и остался один на весь мир, но не смогла, опустила голову. И вдруг взлетела над землей, Амир подхватил меня за плечи, и мы оказались лицом к лицу.
– Что ты знаешь о Пустоте?
– Я там была… мне больно…
Он опустил меня на землю, но руки с плеч не убрал. И опять хриплый голос, и совершенно прозрачные глаза:
– Я знаю тебя… эти глаза… как тебя зовут? Рина… твоё имя Рина…
Мгновенная боль и чьи-то жёсткие пальцы зажали мне рот, я упала на землю, и меня придавило тяжёлое тело. Громкий шёпот приказал:
– Замри.
Казалось, что взорвался вулкан, и магма накрыла нас, такой полыхнул жар, энергия раздавила меня вместе с тем, кто своим телом закрыл от лавы. В голове взорвался фейерверк огней, и я потеряла сознание.
Дети стояли вокруг меня и плакали горькими слезами, громче всех плакал маленький мальчик, он тонко покрикивал и размазывал слёзы по лицу. Я схватила его за мокрую от слез ручку и спросила:
– Что случилось, почему вы плачете?
– Она вще щилы отдала… больше нет…
– Кто?
– Она… она тебя шпашла… щил нет…
Вдруг одна из девочек быстро заговорила:
– Ей нельзя… она сама едва жива, зачем сказал… нельзя. Ты иди, тебе надо жить. Иди.
И махнула на меня рукой. Дети отвернулись и медленно пошли от меня в туман, постепенно растворяясь в белесом мареве.
