– Ты там долго? – поинтересовался он холодно.
Я вошла в комнату, алея, как малина.
– Дверь! – внезапно рявкнул он. – Это, конечно, не спальня, но в нашем договоре фигурировала закрытая дверь, – усмехнулся он с какой-то жестокостью.
Сердце оборвалось и рухнуло в пропасть, оглушенное внезапной сменой его настроения. Тем не менее, отступать было поздно. Захлопнув дверь, я на ходу сбросила верхнюю одежду, оставляя ее валяться прямо так, на каменной мозайке пола.
Он улыбнулся приглашающе, и я приблизилась, начиная освобождать его от рубашки. Пуговица за пуговицей, я открывала все больше бледной кожи. Его торс пересекала причудливая линия – граница света и тьмы. Начавшись где-то в районе печени, она скользила под пупком и исчезала в складках брюк, уводя взгляд в запретную область. Я провела ладонью по его шее, затем по груди, опускаясь все ниже, стремясь ощутить каждый изгиб, каждую мышцу, каждый бугорок кости и пульсирующую жилку, пока не достигла таинственной границы на его боку.
Он не был истощенным, как большинство высокордных, которых мне доводилось встречать. В его фигуре не было болезненной угловатости юноши. Может быть, потому что ребра не выпирали под кожей, а ключицы не топорщились острыми углами. Может быть, потому что его тело было совершенно пропорциональным, наделенным всеми необходимыми тканями в нужных местах.
Я залюбовалась лаская эту границу, пытаясь определить на ощупь, отличается ли одна кожа от другой. Внезапно он перехватил мое запястье, сжав его до боли.
– Щекотно? – выдохнула я.
– Конечно щекотно, делай это ниже, – приказал он.
Даже не заметила, как, пока я раздевала его, он раздевал меня. В мгновение ока осталась без верха.
Опустившись на колени, расстегнула его штаны и медленно стянула их до пола, обнажая всю черноту его плоти. Он притянул мою руку к себе и положил над лобковой костью, туда, где алебастровая кожа встречалась с бархатом ночи. Никакой разницы я не почувствовала. Спустилась вниз, но и там все было довольно нормально, хотя цвет немного светлел уходя в фиолет. Я посмотрела в его глаза, и он, перешагнув через свои штаны, подхватил меня под ягодицы. Сделав пару шагов, он опустил меня на диван.
– Теперь моя очередь, – произнес он с хитрецой и притянул меня попой к краю. – Посмотрим, есть ли там что-нибудь уникальное.
О Боги, что?!
Одним резким движением он сорвал с меня штаны вместе с трусиками и первым делом спросил:
– Почему не бреешь?!
Я задохнулась от возмущения, смущения и неожиданности. Прерывисто выдохнув, злобно процедила:
– Никто еще не жаловался… Да и оральный секс меня не прельщает ни в каком виде.
– Ладно, – буднично согласился он.
– Я так понимаю, в этом мире нет презервативов? – спросил он без особой надежды.
– Тут и о болезнях таких не слышали. Лекари все исцелят, даже если…
– А беременность?
– Какая беременность? Я вампир! – возмутилась я.
– Ок.
Он перетек ко мне, уперев левую руку в спинку дивана и заставляя установить зрительный контакт. Улыбнувшись как удав, он облизнул большой палец правой руки и вдруг прижал его с силой прямо к моему клитору, провел медленно вниз.
От неожиданности я выгнулась в дуге и кажется застонала, потеряв зрительный контакт. Громко. Он дождался, когда я верну свой взгляд на место, и провел пальцем в обратном направлении, так же сильно прижимая. Второй раз я лишь закатила глаза.
Подняв один уголок рта в какой-то победной гримасе, он прижал тот же самый палец еще сильнее и медленно провел по всей окружности костей входа сквозь все мягкие ткани, внимательно и серьезно наблюдая за реакцией. Его игра имела самый действенный эффект, я задрожала всем телом.
