Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры - страница 21

Гипотетическое двухнефное членение зала в городской мечети, каковой является сииртская Улу-джами, оказывается решением оригинальным, но явно недостаточным для размещения сколь-либо значительного числа мусульман во время пятничной молитвы. Возможно, именно этим объясняются последующие работы по расширению мечети Сиирта за счет дополнительных помещений. При этом важно отметить, что такое решение находит аналогии и в перестройке Великими Сельджуками омейядских памятников Сирии, и в синхронном появлении айванных мечетей в Иране.[101]

Все рассмотренные первые мусульманские сооружения Анатолии, – и арабская мечеть Харрана (которую безусловно правомерно рассматривать как памятник сирийский), и три постройки, относящиеся к правлению Великих Сельджуков, – демонстрируют генетическую связь с большими арабскими мечетями, в первую очередь, – с сирийскими прототипами эпохи Омейядов, и отражают приверженность к членению молитвенного зала поперечными нефами. Однако если первый сельджукский памятник на территории Турции – Улу-джами Диярбакыра – может рассматриваться как провинциальная реплика великой мечети Дамаска и расцениваться как архитектурное выражение идеи преемственности власти Халифата, то две постройки первой трети XII в. – Улу-джами Битлиса и Сиирта, – видимых аналогий в предшествующей и современной им арабской архитектуре не находят. Отдаленные параллели их сводчатым перекрытиям можно обнаружить в сельджукских мечетях Ирана, однако рассмотренные сооружения явно уступают по размеру и сложности планов, например, кирпичным мечетям Заваре и Наина.[102]

Вполне возможно, что обращение к каменным сводам поперечных нефов в мечетях Восточной Анатолии объясняется имевшимся здесь опытом возведения христианских церквей, привлеченным для архитектурного заказа иной религии, иного типа сооружений и решения иных пространственных задач.

В то же время нельзя не отметить, что, в отличие от дворовых арабских и айванных иранских мечетей, в памятниках Анатолии явно уменьшается значение двора, – вернее, внутренний двор останется неотъемлемым элементом анатолийских медресе, заимствовавших айванную планировку, но постепенно перестает быть необходимой частью мечети. Если в Диярбакыре еще сохраняется окруженный зданиями большой двор-сахн, воспроизводящий в уменьшенном масштабе пропорции дамасского прототипа, то в Битлисе двор перед молитвенным залом получен не с помощью архитектурных форм, а за счет понижения рельефа, а мечеть Сиирта, судя по расположению минарета, вообще обходилась без выделенного двора.

Климатические условия Анатолии предопределили приоритет закрытого со всех сторон, изолированного молитвенного зала, к которому, собственно, в последующие столетия и будут зачастую сводиться небольшие турецкие мечети, породив различие между понятиями месджит и джами.[103] В целом ряде больших мечетей сельджукских княжеств XII–XIII вв. роль двора мечети будет играть открытая внутренняя ячейка, иногда позже перекрываемая световым барабаном; но эти памятники станут предметом следующего очерка.

Пока же отмечу, что уже в первые десятилетия сельджукских завоеваний Анатолии возводимые здесь пока немногочисленные мечети становятся не только необходимыми для мусульманского населения культовыми сооружениями, но и инструментом политической пропаганды и объектами архитектурных поисков. Ареал этих объектов примыкает к границам Северной Сирии, зодчество которой именно в рассматриваемый период (до середины XII в.) оценивается как наиболее интрузивная фаза средневековой мусульманской архитектуры,