Роберт бросил быстрый взгляд на Джейн и моргнул, прекрасно понимая, что она знает, что это значит. За долгое время работы напарники выработали собственную систему условных жестов.
«Поговорим позже, что-то не так».
Вот, что это значило.
Джейн тяжело вздохнула и поднялась с места.
– Благодарим за сотрудничество, мистер Берн. Отчетов в участке мы не получали, так что, надеемся, вы подготовите копии позже. Не могли бы вы проводить нас к нашим комнатам, чтобы мы могли разместиться и немного осмотреть территорию? Мы свяжемся с кем-то из персонала, чтобы нас провели к месту преступления.
– Конечно, мисс Рид, – натянуто улыбнулся доктор. – Пройдемте за мной, я передам вас в заботливые руки миссис Хоул, она вам все покажет.
– Заботливые руки, – тихо произнес Роберт, передавая в руки напарницы ее вещи.
За дверью царила мертвая тишина. Такая, какая обычно ощущается перед наступлением злой разрушительной грозы. Джейн будто оказалась в эпицентре урагана, где все тихо и спокойно.
Глаз бури.
***
Подготовленные комнаты располагались в административном корпусе, где, по всей видимости, проживали остальные сотрудники клиники. Джейн оглядела крохотное жилище, где ей предстояло провести несколько дней, пока не закончится череда допросов. На двенадцати квадратных метрах уместилась односпальная кровать, скромный шкаф и ванная комната, в которой любой человек испытает приступ клаустрофобии. Девушка, не скрывая отвращения, взглянула на желтоватый налеты на крохотном кране: за комнатами персонала администрация не особо следила.
Всего на мгновение Джейн почувствовала себя одной из заключенных здесь. Заключенных, потому что иначе она никак сказать не могла. Пусть эта клиника и не была похожа на государственные учреждения, где санитария была последней проблемой, это все еще была психиатрическая клиника: место, где сотни бедных людей, чей мозг работает не так, как хочется обществу, обречены влачить свое существование. Существование, потому что жизнью такое назвать нельзя. Дни взаперти, в четырех стенах, что со временем сводят с ума еще больше; отсутствие поддержки близких людей; жестокое или равнодушное обращение персонала – все это нельзя пожелать и врагу. Джейн не могла отрицать, что питала некое постыдное сочувствие к больным. Она понимала, что иначе никак: необходимо изолировать опасных людей, чтобы обезопасить общество или помочь тем, кто в этом нуждается, однако девушка не могла не задаться очевидным вопросом о критериях нормальности. Несомненно, она знала о физическом отличии мозга «здорового» человека от «больного». Не раз ей попадались статьи с весьма наглядными снимками, где те или иные области мозга горели разными цветами или, наоборот, меркли.
Но что такое «норма»? Кто взял на себя тяжелую ношу судить природу и оказывать на ее «ошибки»? Этого Джейн понять не могла. С детства она знала, что есть много вещей, с которыми она не согласна, но должна принимать как должное, потому что так сказали. Потому что на это молчаливо согласилось большинство, не желавшее разбираться в неприятных вопросах.
Роберт зашел без стука, вырвав Джейн из илистого омута собственных мыслей. Рид испуганно обернулась, но, увидев напарника, расслабилась и опустилась на заправленную кровать. Жесткий материал покрывала заставил девушку съежиться.
– Что такое? – спросила Джейн. – Ты хотел поговорить.
– Во-первых, эти комнаты – просто кошмар, даже заключенные в лучших условиях живут. Надеюсь, мы не привезем отсюда местную колонию клопов. Во-вторых, они самостоятельно просмотрели камеры и хотят присутствовать на допросах, – выпалил он.
