Анатомия заикания - страница 7

Перестройка сильно разрушила все сферы повседневной жизни, включая межличностные отношения. Дезориентированные, усталые, озабоченные и боящиеся завтрашнего дня, люди потеряли веру в ближнего. В них росло недоверие и страх по отношению друг к другу. Маниакально озабоченные удовлетворением своих основных потребностей, они были готовы пойти на все. Основной задачей большинства семей было удовлетворение потребностей нижнего уровня иерархии Маслоу – базовых физиологических потребностей, таких как еда и питье, одежда и кров. А ничего не получалось, некоторые в попытке «обогащения» прибегали к преступной деятельности – рэкету.

Мои родители изо всех сил пытались удержаться на плаву. Тем временем, в возрасте семи лет я жила в своем параллельном мире детских фантазий. Мне нравилось учиться в школе.

Я всегда был уверена в себе и очень любознательна. Любопытство было тем, что мотивировало и побуждало меня к действию, даже в ситуациях, когда я зачастую не знала, как следует поступить. Я получала огромное удовольствие от общения и никогда не стеснялась. Напротив, я с нетерпением ждала возможности попасть в затруднительное положение и оказаться в центре внимания.

Я была слишком маленькой, чтобы в полной мере осознать масштаб событий, разворачивающихся вокруг меня. Устоявшийся ход жизни был навсегда потерян. Перестройка и ее последствия сильно подкосили отношения, взгляды и отношение людей друг к другу. Это чувствовалось и во взаимодействии между учителями и учениками в нашей школе.

В 1995 году, в возрасте одиннадцати лет, я пошла в среднюю школу, где царила хаотичная и жестокая обстановка, что стало разительным контрастом в сравнении с доброжелательной атмосферой, к которой я привыкла в начальной школе. Теперь атмосфера была напряженной и суровой, а уровень предъявляемых к ученику требований зашкаливал. Я вышла из своей зоны комфорта и столкнулась с суровой реальностью.

Понятно, что в условиях жизни в Эстонии мои педагоги и все семьи находились под огромным давлением. Учителя часто приносили свои домашние проблемы на работу, вымещая свою злость на учениках. Они жестко отчитывали и публично кричали на учеников. Нет нужды говорить о том, что не было психологической поддержки для тех, кто страдает от последствий стрессов и травм. Наши учителя испытывали те же признаки напряжения и стресса, что и все остальные люди, что было хорошо видно по их поведению.

Во времена моего постсоветского детства, а особенно в средней школе, крики и грубые выражения не были редкостью. Поведение учителей заслуживает отдельного упоминания, поскольку оно не контролировалось, и на уроках часто происходили странные вещи.

Например, однажды завуч разрыдалась прямо у нас на глазах, рассказывая о потере ребенка вследствие выкидыша.

В другой раз я пришла на факультатив по математике и меня бесцеремонно выгнали, захлопнув дверь прямо перед моим носом. Я убежала в слезах.

Преподавание велось по принципу «всех под одну гребенку», а индивидуальность подавлялась. Она не развивалась, и ученики просто должны были делать то, что им говорили. Я представляю, что некоторые из вас, прочитав это, скажут, что так и должно быть и это называется дисциплиной.

Тем временем, наряду с трудным переходом в среднюю школу, по мере того, как мое тело вступало в период полового созревания, в нем происходили эмоциональные и физические изменения. Все это стало оказывать глубокое влияние на мое отношение к себе – мое самовосприятие, уровень уверенности в себе и моя личность. Примерно в это же время моя чувствительная натура начала проявляться явными признаками нервозности и беспокойства, включая панические атаки. Из жизнерадостного и уверенного в себе ребенка я постепенно превратилась в замкнутого и социально неуклюжего подростка. Наряду с этим моя успеваемость стремительно падала: от отличницы в начальной школе до минимального балла в средней.