– Как? – подскочил с места Лаврус.
Раздосадовано проследил, как чашка с чаем, не выдержав резкого толчка, опрокинулась, заливая бумаги. Крайне нужные бумаги…
Слуга с извинениями бросился убирать. Лаврус только рукой махнул – все одно к одному. Сначала этот бедолага аргосец. Угораздило же их связаться с песчаными ведьмами…
В самой Бальяре мнения разделились. Кто-то считал, что отправить дочь песчаной ведьмы в Аргос было хитрым планом, мол, рано или поздно свободолюбивая и избалованная девчонка прокляла бы Ашира Третьего. Кто-то утверждал, что сам салгас не был в курсе, кем является мать дочери и его наложница. Молодой, дурной, охочий до женщин – гарем салгаса был одним из самых многочисленных за всю историю Бальяры. А вот наследников Создатель салгасу не дал. Единственную дочь родила одна из наложниц, да и то, поговаривали, не без колдовства.
После падения Бальяры салгаса по-тихому траванули, трон занял его младший брат, который уже имел трех сыновей в наследниках.
Сколько точно обитало песчаных ведьм в песках, не знал никто. Их боялись и одновременно уважали – они могли сделать то, что другим было не под силу. Могли сотворить самое черное проклятие, а могли излечить от бесплодия. Одной рукой убивали, другой – исцеляли. Но вот злить песчаную ведьму было гиблым делом. Об их злопамятстве ходили легенды, и под проклятие попадал не только виновник, но и его семья.
Потому, когда в Хайду пришли посланники Аргоса с требованием выдать ведьм, сидевший тогда на троне салгас согласился, тщательно скрывая радость. Уничтожить опасных и вредных старух чужими руками – да об этом можно было лишь мечтать!
– Если они ушли на рассвете, – Лаврус остановился около карты.
– С каких ворот? – спросил у слуги.
– С западных, господин. Сказали, что везут больного в Ануньский монастырь. Ушли по чужим документам, но наш человек опознал их охранника.
Лаврус похвалил себя за предусмотрительность. Как чувствовал, что аргосец не так прост, как кажется, и ему есть что скрывать. Вот и посадил наблюдателя у каждых ворот.
Но девчонку упустили. Жаль. Надо было не жадничать и нанять того чужака, который запросил десять золотых. Но кто знал, что ночная братия упрется и не будет брать заказ после того, как им подкинули на порог головы ушедших за троглодкой? Досадная случайность. Нарвались на кого-то ночью, а эти – боязливые духи, а не бандиты –всполошились словно курицы, завидев ястреба. Кричали о каком-то проклятии песков. Головы действительно были обвалены в песке, так что опознали их только, обдав водой. Но верить после этого в проклятие?! Просто смешно.
Лаврус готов был заплатить вдвойне, но идиоты даже слушать его не стали.
Архивариус поморщился, вспоминая, как грубо его выгнали из таверны. Чуть ли не пинок под зад отвесили.
– Что же ты скрываешь, аргосец? – спросил у карты, ведя по ней пальцем.
Дорога до монастыря шла вдоль моря. Они пройдут по ней часть пути, а потом свернут. Палец пополз на север. Уткнулся в точку.
– Нурсовые врата, – провозгласил Лаврус торжествующе, – ты точно идешь к троглодам, используя девчонку как проводника.
Постучал пальцем по карте.
– Думал уйти от меня в Хайде? – разразился коротким смешком.
– А мы тебя здесь встретим.
Азартно потер ладони и приказал слуге:
– Выступаем на закате. Пусть все подготовят.
На троглодов Лаврус обратил внимание недавно. Всему виной стало секретное поручение, которое ему дал нынешний салгас. Правитель Бальяры был стар, болен, но умирать не хотел. И вот уже почти десять лет мудрейшие трудились над задачей – как продлить жизнь салгаса.
