Андрей Боголюбский, или Смерть русского Цезаря. Трагедия в пяти действиях - страница 5



Борис Жирославич:

То верно, погубили братолюбца.
А ты же, князь, не ведая об этом,
Великий стол пожаловал Роману
Смоленскому, хоть вовсе не по чину
Сидеть ему на Киевском столе.

Андрей:

Я верю Ростиславичам…
Они же
Мне целовали крест и называли
Отцом меня.
Старейшим нарекли,
И не в пример племянникам и братьям
Со мной досель держались заедино.

Борис Жирославич:

Но, князь, твои все сродники в изгнанье,
А Луцк мутят волынские князья,
И Киев Ростиславич не уступит…
Да рядом и племянники его!

Андрей:

Ты что речешь?
Забыл, кто я?

Борис Жирославич:

Помилуй!
Великий царь и князь всея Руси.

Андрей:

Ну то-то же.

Борис Жирославич:

Да слишком далеко ты
Сидишь от Луцка.
Ляхи будут ближе,
А и король угорский недалеко.

Андрей:

Ну, ты заладил будто панихиду.
Пойдет ко мне волынская земля —
Не я ли Луцк разменивал на Киев,
Не ты ль со мною Киев брал на щит!
Пускай они грызутся меж собою,
Коль у Андрея руки не доходят.
Ужо, вот разберемся на востоке,
Я драчунов к порядку приведу.
К тому же брат мой Всеволод за нами,
И Михаил моей послушен воле…

Борис Жирославич:

Приказывай.
Поступим мы по чести.

Андрей:

Злодеев подлых, брата погубивших,
Мне выдать головою и в железах
В мою и в их законную столицу,
На княжий суд как ворогов и татей,
Роману разобраться в этом деле —
Кто киевлян на Юрьевичей травит,
Кто к бунту подстрекает и на смуту.
И всех виновных ставить на правеж.
А если в том и княжеские козни,
То выдать братьев также головою,
И их бояр, замешанных в злодействе.

Борис Жирославич:

А как не испугаются они?

Андрей:

А ежели ослушаются воли
Моей, то пусть столы свои оставят,
И вместе убираются в Смоленск.
Роману вон из Киева, Мстиславу —
Из Белгорода выехать велю,
От Вышеграда пусть Давыд уходит…
И делятся в Смоленске как хотят!
Ты, Всеволод, отправишься с дружиной
И сядешь сам на Киевском престоле.
Да прихвати и брата Михаила,
Поддержкой верной будет он тебе.

(Жирославичу)

Немедля, как объявимся в столице,
Ты грамоту с печатью изготовишь,
И не теряя времени напрасно,
Гонца назад к Роману отошлешь.
Я все сказал.

Всеволод :

Так едем?

Андрей:

С Богом, едем!
С тобою скоро свидимся, Улита.
Старшим Кузьма с Якимом остаются.

Улита (подходя к нему) :

Останься, сокол, чует мое сердце,
Не в добрую собрался ты дорогу.
Что делать там, ведь тут дела уладил…

Андрей (отстраняя ее от себя) :

Ох, кабы так, да дел моих до смерти
И пятерым вовек не переделать.
Теперь не знаю, сколько задержусь…

(Все выходят. Улита падает)


Улита:

Ну и езжай, проклятый.
Все напрасно…
Она ему дороже и желанней.
Зачем тогда не слушала я братьев?
Сгубил он жизнь и молодость мою…

(Входят Петр Кучков и Яким, не видят Улиту)


Яким:

Уехали!

Петр:

И скатертью дорога.

Яким:

Коль скоро во дворе не отсидеться,
Пока собой устроятся дела…
Слыхал, Петро?

Петр:

Все знаю достоверно,
Вчера с Москвы мне весточку прислали,
Что, мол, гонец проехал во Владимир,
Остановился мало поразмяться,
Да выболтал немало в кабаке.
Теперь навряд ли с Киева оброку
Возьмет Андрей…

Яким:

А что народ?

Петр:

С Романом.
А только слаб в усобицах Роман.

Яким:

Довольно Ростиславичи окрепли,
И без Романа сладят.

Петр:

Это верно.
Давно уж помышляет отделиться
От супостата Киевская Русь.

Яким:

И думно мне, что скоро самовластцу
Конец придет, Ольговичи поднимут
Его врагов на юге, а за ними
Тогда восстанет Новгород и Псков.

Петр:

Друг друга Мономаховичи губят.

Яким:

Горды не в меру, вот и не урядят.

Петр:

Волыни бы с Литвой объединиться,
Да Киеву с клобуками, как прежде,
Да вместе всем с венгерским королем…