– Что вы имеете в виду?
– Ричард сказал, что вы сделали это садовыми ножницами. Но откуда вы нашли их в церкви?
К такому допросу Анника была не готова. Почему Хендерсон решил не говорить о пистолете?
«О том, что произошло в церкви вы должны умолчать. Обо всех подробностях расскажу я».
Ричард повторил это не единожды перед тем, как Анника покинула больницу. Она бы и не стала распространяться об этом на каждом углу. Но что ей надо было ответить сейчас? Вдруг констебль что-то подозревает и в его вопросе заранее заготовлена ловушка.
– Мистер Барнс! Вас я как раз и ищу.
К ним быстрыми шагами направлялся Адонай Гиббор. По испарине на лбу было ясно, что бежал он долго.
– Что опять? – недовольно захрипел констебль, поправляя трупы. – Я занят.
– Я понимаю, но мистер Хендерсон просил передать, что в доме напротив Ридов тоже следует убрать трупы.
– Неужели и они?
Адонай печально кивнул.
– Чёрт…
– И ещё, миссис Шефер, вас просили прийти в больницу. Сказали, что с вами борьба с чумой пойдёт быстрее.
– Поняла.
Анника не стала показывать радость, что покидает Виктора. Ей не нравились ни трупы, ни разговоры, какие ведёт констебль. Поэтому она убежала сразу, вручив факел Адонаю.
В холле больницы она столкнулась с Конрадом. Он выглядел потерянным. Для него нигде не было места, и теперь он мог лишь печально бродить по пропахшим спиртом коридорам больницы. Увидев Аннику, Конрад на мгновенье просиял, но понимая, что дальше его ждут такие же заботы с больными, поник.
– Как вы себя чувствуете, миссис Шефер? – поинтересовался он, унося использованные медицинские инструменты.
– Не жалуюсь, спасибо.
Она обратила внимание на то, как много было ткани с кровью и гнилью. Даже на перчатках Конрада сверкали свежие пятна этих неприятных жидкостей.
– Иди отдохни, – Анника забрала инструменты. – Я тебя заменю.
– Приятно, что вы заботитесь, но… я должен помогать людям, если хочу стать врачом.
– Если ты не будешь отдыхать, то врач из тебя будет никудышный, – тут Шефер улыбнулась. – И давай на «ты». Меня смущает, что ты обращаешься ко мне так официально.
– Простите, но воспитание не позволяет мне обращаться к вам подобным образом. – лицо Барнса-младшего растянулось в усталой улыбке. – Мистер Хендерсон в приёмной. Людей полные комнаты. Уже не знаем, где их расположить.
– Разберёмся.
Анника промыла инструменты и продезинфицировала их спиртом. На большее рассчитывать не приходилось, ведь время совсем не то, чтобы надеется на высокие технологии. Анника только сейчас обратила внимание, что отсутствие развитой цивилизации никак не повлияло на неё. Словно она всегда жила в таких условиях. Может даже на это повлияла сущность? Ведь английский язык Шефер никогда толком не знала, а тут могла спокойно говорить с носителями.
От рассуждений её отвлёк громкий кашель. Сначала он принадлежал взрослому мужчине, затем его поддержала женщина. В кульминации кто-то закричал так пронзительно, что у Анники отпало желание идти в ту комнату. Она боялась, что не выдержит напряжения. Ей вспомнились дни, когда во времена Анны, эпидемия поразила мир. Анна работала медсестрой в больнице и наслушалась столько разнообразных звуков боли и страданий, что должна была привыкнуть. Но к такому не привыкают. Просто учатся сдерживать эмоции.
Больные лежали на койках, между которыми почти не было свободного места. Анника шла аккуратно, стараясь как можно меньше беспокоить больных. Некоторые из них спали, некоторые ворочались, пытаясь таким способом спастись от боли. Кто-то смотрел на Аннику с безразличием, а в чьих-то взглядах она видела мольбу о помощи. Рядом с детьми в большинстве случаев сидел один из родителей. Они тоже были больны, но предпочитали находиться в сложную секунду с ребёнком.
