После звука выстрела тварь замерла. Её челюсть расслабилась, и трость оказалась полностью в руках доктора. Обращённый упал.
На том месте, откуда доносился выстрел, Хендерсон увидел Аннику. Она еле стояла на ногах, а пистолет в её руках дрожал. По полузакрытым глазам Ричард уже понимал, что она находится в полуобморочном состоянии и поспешил к ней. Он успел к тому моменту, когда Анника отдалась темноте.
Даже находясь во сне, Шефер чувствовала боль в руках. Казалось, что их вовсе отрубили, а потом приделали раскалённые железные протезы. Раз за разом повторялось нападение обращённого отца Иоанна. Как он отбрасывает её в стену. Как ломается статуя. Как рвутся мышцы. Через несколько кругов это стало повторяться с такой скоростью, что Анника едва успевала понять происходящее. Кровь тонкими струйками стекала со стен, со статуи. Тогда тварь вырывала руки, как созревший плод.
Анника очнулась. Первым делом она осмотрела руки. Всё было в порядке, несмотря на боль. Но лучше так, чем вообще остаться без конечностей. От радости Анника заплакала. Если бы обращённый не отвлёкся, то она бы распрощалась не только с руками, но и с жизнью. Сейчас она понимала, что сущности не дали бы ей просто умереть, но в тот момент… Анника всё также боялась смерти.
Осознав, что всё позади, Шефер осмотрелась. Она лежала на одной из кроватей в больнице. Совсем одна. В помещении было темно. За окном не было даже лунного света. Только свеча из другой комнаты служила ориентиром.
Сил не было. Надо было вернуться в трактир.
Анника встала, но сразу села на место. Ноги не держали её совсем. Даже сидеть было сложно. В голове крутились мысли обо всём и превращались в непонятную кашу. От этого становилось ещё хуже.
«Может, стоит отлежаться?» – подумала она, прислушиваясь к телу.
– Вы проснулись, – из-за этой фразы Анника подумала, что снова попала в цикличный ад.
Ричард подошёл ближе и поставил на тумбу свечу. В тёплом свете была хорошо видна рана на щеке. Анника долго смотрела на неё, вспоминая, как ползла до пистолета. Тело отозвалось болью.
– Любите вы попадать в интересные ситуации.
Анника легла под одеяло. С приходом Хендерсона стало холодно. Шефер отвернулась, не желая разговаривать с доктором.
– Что вы делали в церкви? – не стал обращать внимание на такой откровенный жест Ричард.
Как и ожидалось, Анника молчала.
– Просто… в такой поздний час я не надеялся вас там увидеть.
Снова молчание.
Хендерсон какое-то время собирался с мыслями.
– Спасибо, что спасли, – он закашлялся, и его голос охрип. – Я в долгу перед вами, миссис Шефер.
Он говорил это с какой-то грустью. Если бы Анника посмотрела на него, то увидела его опущенный взгляд и скопившиеся в уголках глаз слёзы. Ричард хотел сказать что-то ещё, но пуще прежнего закашлял. В его груди клокотало, что было плохим предвестником. Только тогда Шефер повернулась.
«Он ведь работал с заражёнными».
– Вы хорошо себя чувствуете? – Анника и сама не поняла, зачем стала интересоваться его здоровьем.
– Насколько это возможно, – мученическая улыбка окрасила лицо врача. – Это пройдёт. Как ваши руки? Обращённый неплохо вас потрепал.
– Болят, – Анника подняла рукав рубашки и увидела ярко-фиолетовые кровоподтёки по всему предплечью.
Она не стала ничего больше говорить, потому как в горле застрял ком.
– У вас по всему телу синяки. Некоторые несвежие. Это, конечно, не моё дело, но…
