Анника ускорила шаг. Ричард оказался в самом конце комнаты рядом с теми заражёнными, которым не хватило места на кроватях. Выглядели они намного хуже остальных. Хендерсон будто уже готовил их к похоронам.
– Я слышала, что вы сделали сыворотку, – начала сразу Анника, наклонившись рядом с врачом. – Она помогает?
– Кому-то да, кому-то нет.
Ричард ввёл лекарство больному и выбросил шприц в отдельную ёмкость с уже использованными инструментами. Анника удивилась, что он беспокоится о стерильности хотя бы немного.
– Я избавился от гноя, но жар у многих ещё держится. Сделайте им холодные компрессы и дайте попить. Заварите травы, которые стоят в кабинете на столе.
– Поняла.
Шефер сделала всё, как и просил Хендерсон. Пациенты были изнеможены и кружка тёплого питья из рук Анники воспринималась, как дар с небес. Те, кто мог благодарил её. Кто не мог, с облегчением вздыхали.
– Благодарю вас, миссис, – сказала юная девочка, рядом с которой сидела мать. – Мой папа тоже работает с заражёнными, и говорит мне, что его не возьмёт ни одна болезнь! А вы не боитесь заразиться?
– Кэтрин, – одёрнула её женщина. – Не вежливо задавать такие вопросы.
– Всё в порядке. Я боюсь, что люди начнут погибать. А заразиться не так страшно по сравнению с этим.
– Но ведь, – надула губки Кэтрин, – вы же тоже можете погибнуть.
«Действительно ли могу?» – подумала Анника, ставя на поднос опустошённую чашку.
– Врачи – это посланники Бога! – засмеялся рядом пожилой мужчина и закашлял. – Они охраняют наш покой вопреки собственному. Мой сын тоже был врачом. Себастьян Рид! Запомни это имя!
Шефер подала ему напиток, и он с жадностью впился в края кружки. Его руки тряслись, не то от болезни, не то от старости. А ведь Анника тоже могла дожить до такого возраста. Как бы она выглядела?
«Как старая мымра!» – вновь вскрикнул голос мужа.
Крик был громкий и пронзающий. От него Анника схватилась за голову. Её будто огрели чем-то тяжёлым. В ушах запищало, и голос девочки едва можно было различить.
– …что с ним случилось?
Мужчина протянул кружку обратно, но Шефер взяла её не сразу. Из-за секундной дезориентации рука заходила ходуном. Земля под ногами тряслась, как желе. Анника пошатнулась, но всё-таки смогла выхватить предмет из рук старика.
– Он погиб из-за какой-то заразы спустя неделю после того, как спас графа Уилтшира.
Миру будто вернулась чёткость. Анника отрезвела после того, как знакомое имя прозвучало в комнате. «Граф Уилтшир» звучало значительно чаще. Неужели сущность таким образом намекает на истекающее время?
– Самого графа?! – удивлённо воскликнула девочка, вскочив с постели.
– Тише, Кэтрин! Ты мешаешь людям, – успокоила её мать, закутав дочь в одеяло.
– Самого графа, – повторил мужчина. – Граф тогда был молод, но из-за частых разъездов подхватил заразу. Моего Себастьяна вызвали. Граф пообещал большие деньги, и Себастьян согласился, хотя сам мне потом признался, что не уверен в эффективности лечения. Граф Уилтшир с тех пор живёт долгой жизнью, а вот Себастьян нет… Я всем говорю, что Себастьян герой.
– Как давно это было? – спросила Анника.
– Лет девять назад. А может и больше. Для меня это было, словно вчера.
Мужчина поник. Подобные разговоры разбудили в нём старые эмоции. Анника прекрасно понимала его. Сколько времени прошло с её смерти? Со смерти родителей? Неизвестно. Но раны от событий настолько глубокие, что даже спустя время чувствуешь боль, как в первый раз.
