Ангел для шейха - страница 11

Слуги, наложницы и даже Малика рухнули на колени и опустили взгляды в землю. Из темноты за границей света от факелов раздался спокойный голос Кабира:

– Кто прикасался к неверной?

В ответ тишина. Кабир вышел из тени деревьев в сопровождении десятка охранников, их лица даже во дворце скрывали куфии. За охранниками следовал Зияд в белоснежном одеянии, подчеркивавшем черноту его кожи.

– Господин, неверная заговорила с первой женой, оскорбила ее, – подал голос толстяк.

Кабир не взглянул на него, подошел ко мне, взял за предплечья и поднял с земли. Нахмурился, разглядывая лопнувшую от удара губу. Достал из ножен на поясе кинжал, точно такой же, как тот, что ранил слугу, и разрезал веревку у меня на запястьях. Но не заговорил со мной, а спросил:

– Почему в своем доме я должен повторять вопрос?

Вокруг стояла оглушительная тишина, даже раненый зажал предплечье, из которого так и торчал кинжал, и молчал, хотя по его лицу стекали крупные капли пота.

Единственным звуком, нарушавшим тишину, было мерное капанье крови на плитку, выложенную на площадке перед дворцом.

Слуги неуверенно переглянулись, но те двое, что скрутили меня, поднялись с колен. От страха их лица стали белее савана.

– Еще? – вкрадчиво спросил Кабир, и я кожей почувствовала повисшую в воздухе угрозу.

– Сжальтесь, господин, – запричитал толстяк и весь затрясся.

Кабир легко кивнул, и его охранники быстро скрутили всех четверых и уволокли в темноту. Он окинул замерших в страхе жен, наложниц и слуг спокойным взглядом крокодила, готовящегося сожрать антилопу, и повторил:

– Еще?

В саду было так тихо, что я слышала, как бьется мое сердце. Кабир продолжал сжимать мои предплечья. Его ладони были горячими и жесткими, как дерево. Непоколебимыми, как камень. Не вырваться. Не убежать.

Я только сейчас заметила, как дрожат мои пальцы, как вся я трясусь, словно в лихорадке. Все произошло так быстро, что я даже не успела испугаться. Но осознание, что меня едва не выпороли кнутом, исполосовав кожу до крови, начало накрывать ледяной волной.

А ведь Кабир спас меня от жестокой расправы, от боли, унижения и, возможно, смерти. Меня затрясло сильнее, и по щекам побежали слезы. Я заглянула в темные, жестокие глаза Кабира и прошептала:

– Спасибо. – На русском, от волнения забыв напрочь все выученные языки.

Он окинул меня таким взглядом, будто я грязно выругалась. Унизительным и злым. Но я не успела испугаться снова, как сад разорвал крик:

– Это Малика! Малика прикасалась к неверной! – Некрасивая девушка, которая предлагала выпороть меня кнутом, указывала на первую жену, дрожа в притворном страхе. Но в ее глазах пылало мрачное торжество. Тишина стала еще оглушительней.

– Говори, Сабра, – почти прошептал Кабир, но так, что головы склонились еще ниже. Только Малика гордо выпрямилась и пожирала девушку таким взглядом, будто срезала с нее кожу заживо.

Но та не смутилась, окинула Малику ненавидящим взглядом и заговорила на наречии Сетифа. Смысл в очередной раз ускользнул от меня, но по тому, как с Малики сползала горделивая уверенность, как все больше мрачнело лицо Кабира и как он с силой сжимал мои руки, ничего хорошего для меня и первой жены в речах Сабры не было.

Когда она замолчала, склонив голову в притворном смирении, слуги, другие жены и наложницы едва не касались лбами земли, замерев в ожидании воли господина.

– Значит, я не выходил из твоих покоев все эти дни? – сказал Кабир на арабском, и уголки губ Малики задрожали от подступавших рыданий, она протянула к нему руки, но не решалась заговорить.