Ангел для шейха - страница 13

Последние слова он сопроводил таким взглядом, что в голове ядерной вспышкой возник взгляд, брошенный Маликой на него. Я поняла, что сегодняшний вечер был изящной и хитрой ловушкой, расставленной не на меня, а на первую жену Кабира.

Пока мне делали примочки, чтобы убрать припухлость и красноту с лица, в спальню внесли подносы с фруктами и кувшины с щербетом.

Нанесение румян, теней и сурьмы заняло не меньше получаса. Зияд недовольно смотрел на девушек и торопил. Кабир мог прийти в любую минуту. Сам смотритель гарема не тратил времени зря и подбирал для меня наряд и украшения. Ожерелье, обнявшее шею, как змея, и тяжелое, как камень утопленника. Платье, облегающее фигуру, закрытое и в то же время ничего не скрывавшее, насыщенного красного цвета. В самый раз для шлюхи. Когда девушки переодели меня в соседней комнате, разложив по плечам заплетенные в косы волосы, Зияд удовлетворенно кивнул, давая понять, что служанки свободны. Вышел из покоев и закрыл двери. Слушая удалявшиеся шаги, я смотрела в зеркало и не узнавала себя. Волосы лежали на голове сияющей короной, лицо было раскрашено как на карнавал, а платье горело в мягком сиянии марокканских светильников, выложенных из кусочков цветного стекла.

Неужели такие женщины нравятся Кабиру? Или так должна выглядеть шармута?

Нет! Это не я!

Если он хочет взять меня силой, то пусть берет меня, а не разрисованную куклу.

Я кинулась в ванную и смыла с лица краску, путаясь в волосах и заколках, расплела косы и сорвала с себя платье, оставшись в белой рубашке до пола. Хотела расчесать волосы, но вдруг заметила на подносе с фруктами сияние. Подошла ближе.

Сердце забилось чаще. Среди фруктов лежал маленький нож с изукрашенной драгоценными камнями и золотом рукоятью.

Слишком маленький, чтобы нанести серьезный вред, но если ударить в шею или глаз, то можно и убить.

Убить! Отомстить за смерть отца! Освободиться от этого монстра!

Я схватила нож, заметалась по комнате, думая, куда его спрятать. Некуда!

Если только…

В коридоре раздались тихие шаги, думать больше некогда. Я забралась на ложе, спрятала нож под одной из подушек и стала ждать с бешено колотящимся сердцем.

От страха заледенели пальцы и перехватило горло. Мысли метались как в лихорадке. Наверное, надо позволить Кабиру приблизиться, чтобы он начал делать это со мной. Позволить поцеловать себя, трогать. На глазах снова выступили слезы, как представила, что он будет скользить руками по моему телу, словно у него есть на это право, словно я его собственность. Передернуло от омерзения, не смогу. Нет! Я должна справиться, если не кричала и не умоляла, когда меня собирались выпороть кнутом по приказу Малики, справлюсь и с этим.

Двери распахнулись, времени на размышления не осталось.

Кабир вошел в спальню, на меня даже не взглянул. Направился к столику, где стоял поднос с фруктами и кувшины со щербетом, налил себе напиток. Сделал глоток, задумчиво глядя в растекавшуюся за открытым окном ночь с нереальными огромными звездами на черном небе. Никогда мне не привыкнуть к тому, насколько они здесь больше и ярче, чем в Москве, где их свет заглушают городские огни.

В окно ворвался порыв сухого прохладного ветра, принес аромат чужих цветов и пряностей из сада. Поиграл занавесями, одеждой и волосами Кабира. Я поразилась тому, насколько они у него длинные, волнистые, почти до плеч. В России он носил короткую европейскую стрижку. Но за год, который я его не видела, они отрасли. В сердце раскаленной иглой вонзился невыразимый стыд за прежние чувства к нему, за глупую подростковую влюбленность. Отец предупреждал, чтобы я не влюблялась в его сыновей, чуть не каждый вечер рассказывал о положении женщин в Аскалане, о том, насколько разные у нас культуры и мировоззрение. Я смеялась и говорила, что и не думаю об Архаме и Арифе, мы просто друзья. Нет, я мечтала об их отце. Несбыточной грезе. Жизнь жестоко посмеялась надо мной. Вот она, греза, стоит передо мной. И скоро будет рвать мое тело и душу. Злость на собственную глупость придала сил. Я справлюсь, я выдержу. Подпущу его достаточно близко и ударю.