– Гр, бл-бл-бл!
Она тянула вперед наконечник стрелы, как вдруг её схватило нечто быстрое и унесло в темноту. Мы с мальчиком переглянулись.
«Я же говорил, что здесь есть крокодилы!» – жестами показывал тот.
«Что?»
«Крокодилы!» – смыкающимися в замок пальцами мальчик показал челюсть.
«Повидло?»
«Чего?»
Нас выловили мужики, которые должны были достроить стену, но вместо этого ее тушили.
Следующий эпизод начинается в больнице. Мне перевязывали крыло с некогда белоснежными перьями, окрасившимися кровью. Левое не разгибалось полностью. Целебных дел мастер перевязывала рану, пока я сидел на койке из сена и смотрел на мальчика. Тот лежал рядом. Девушка в рясе накладывала бинты, вымоченные в масле и алое, на обгорелые участки его кожи. Одним глазком он поглядывал на меня.
– Там есть крокодилы, – прохрипел он, растянув почерневшие от обожженной крови губы в улыбке.
Я долго молчал. Скалился от прикосновений до ран целебных дел мастера и пытался придумать юморной ответ, но вспомнил про повидло и расхохотался.
– А как тебя зовут? – спросил я.
– Леонид Семёнович, колдун в третьем поколении, – представился он и потянулся к глиняной кружке воды на полу, но вместо этого повалил ту пальцем.
– Врешь! – сказал я и оттолкнул целебных дел мастера. – Отец Божий, да больно мне, дура!
– В крокодилов поверил и в это поверь, – сказал Леонид Семёнович и зашипел от боли из-за того, что ему резко оторвали неправильно наложенный бинт от шеи.
В эту же секунду на пороге появился батюшка. Он выпрямился в проёме, ударился головой, прошёл дальше и снова выпрямился, но злой. Посмотрел он взором своим томным и распугал весь целительный состав. В землянке остались только мы.
Казалось, его аура должна была очищать самые оскверненные уголки бренной земли, но на деле все виделось совсем наоборот. Между бревен землянки в реальном времени прорастал мох. По потолку раскрылась трещина, из которой поползли тараканы. Батюшка ступил на землю и на метре в каждую сторону от его сапога рисовались пентаграммы, из которых вылезла дюжина суккуб, окружив его, будто шлюшки сутенера.
Ладно, последнее я почти все придумал. Но про трещину правда.
– Ты сжёг стену, – сказал батюшка. В его голосе было столько ненависти, что я почувствовал себя Люцифером перед тем, как того изгнали.
– Монашка… – пытался оправдаться я, но в меня прыснули святой водой из бутылки.
– Омойся. Юлию попутал бес, могла и тебя заразить. Скоро к людям выйдем. На борьбу готовить, – на этом батюшка откланялся.
– Жёсткий, – отметил Леонид Семёнович, испугав меня. Он лежал на том же месте.
– Батька выгнал ж всех. Ты откуда?
Леонид Семёнович взмахнул рукой, и та камнем упала на сено.
– Колдунство.
Сто процентов было не так, но хочется верится в обратное
Монашка падала в наполненный водой ров, выдирая горящие волосы, чтобы те не обжигали кожу лица. Она ударилось об водную гладь спиной, как об асфальт и погрузилась на дно. На несколько секунд пришла первая по-настоящему четкая мысль о конце. Мертвецкий холод распространялся от ногтевых фаланг и неумолимо стремился дальше по грешному телу. Душа отсоединялась от бренной оболочки к загоревшемуся впереди свету. Юлия протянула руку и тут же упавший на неё мальчик сломал пару пальцев.
Рассвирепев пуще прежнего, монашка вернулась в чувства. Она огляделась в поисках оружия и заметила нечто быстро промелькнувшее. В ту же секунду сверху в воду упал сын Сатаны. Монашка оскалилась, выдрала из грязи со дна острый камень и поплыла к нему. Она занесла камень над обнявшимися от испуга детьми, как вдруг крокодил схватил и утащил её.
