Что там она говорит, вообще? О матрасе?
- А-аа, матраса нет, вообще-то, - признаю свой обман. - Ну, кину что-нибудь на пол.
Мнется. Что-то сказать хочет. От неловкости своей складывает посуду, устанавливает аккуратными стопочками на поднос.
- Да говори уже, не тяни. Что там напридумывала себе? Решила, что я тебя уволю после сегодняшних ночных мучений?
- Нет, я не... Мне Аленку искупать нужно. А потом... Ну, в общем, я ее еще на ночь грудью кормлю, чтобы заснула быстрее, - выпаливает она.
- Делай всё, что нужно. Давай так... Меня, как бы нет здесь, хорошо? - убираю тарелки на комод, стоящий у выхода.
- Посуда...
- У нас для посуды есть повар и её помощница. И я плачу им за работу деньги. Помоют завтра. А ты делай все, что делаешь обычно. И на меня внимания не обращай. Поняла? Хотя... Если что, я помочь могу.
И потом, когда она купает ребёнка, когда играет с девочкой на моей кровати, когда кормит грудью, стыдливо развернувшись к окну, так, чтобы я не мог видеть, я только вид делаю, что работаю - даже печатаю набор букв в чистом документе, только что созданном на рабочем столе ноутбука. А на самом деле я всё замечаю. На самом деле я слежу за ними! Я сосредоточиться не могу!
Я пытаюсь думать о завтрашних съёмках, о проблемах с Марианной и аварии, случившейся с Сергеем и Ангелом, но меня каким-то непонятным образом снова и снова выносит в эту комнату... к ней.
10. 10 глава
Ангел
А может, сказать ему правду? Не спит же! Крутится на полу, на тонком одеяле. Только ничего же не изменилось! Все исходные данные в наличие. Всё по-прежнему. Только... как судьба сумела нас так ловко закрутить и поместить втроём в одну комнату? Я не понимаю просто!
Соорудив с краю кровати бортик из подставленных спинками к ней стульев и покрывала, чтобы дочка не упала ночью, я лежала с нею рядом и мучилась. Я устала и спать хотелось. Но при этом уснуть не получалось. Потому что ОН был рядом! Потому что крутился. Потому что весь вечер был с нами! Потому что ему Алёнка понравилась...
- Ангел, ты спишь? - шёпот в тишине комнаты кажется громким.
- Нет, - еле слышно произношу я.
- Почему твой мужчина за вечер ни разу не позвонил? - спрашивает он.
Мысленно я отвечаю: "Потому что нет никакого моего мужчины! Потому что некому звонить!" Но вслух не говорю этого - у него есть жена, а мне с ребёнком как-то совсем унизительно выглядеть в глазах Потёмкина никому не нужной, одинокой, страдающей! Только придумать, как ответить, чтобы не очень себя принижать, не получается. И я молчу. Пусть думает всё, что хочет!
- Ты рассталась с ним, что ли? - не отстаёт он.
Вот наглец! Зачем в душу лезет? Боюсь, что если чуть глубже копнет, увидит там себя во всей красе на самом почетном месте!
- Нет. Я с ним никогда и не была... вместе, - говорю чистую правду я.
После долгой паузы он выдает:
- Женат?
- Женат, - вздыхаю я.
- Зачем же ты так? Ну, если он не готов был ради тебя уйти? Ты ж такая девчонка замечательная! Красивая...
- Люблю, - признаюсь ему, а губы трясутся. Кусаю их, чтобы не заплакать, но одна слезинка всё равно бежит по щеке на подушку.
- Жаль... - зачем-то говорит он.
А мне как жаль! Мне так жаль, что и словами выразить нельзя! Мы долго молчим, и мне кажется, что он, переставший ворочаться там, на полу, просто уснул, но, когда я сама начинаю дремать, Потёмкин вдруг говорит:
- Я бы тоже хотел так... Ну, чтобы знать наверняка, ради кого я живу! Вот ты, например, знаешь наверняка, что ты нужна дочери, матери. А я... Не знаю, заметит ли кто-нибудь, если меня вдруг не станет. Нет, конечно, заметят - журналисты, коллеги, продюсеры, выбивающие под мои фильмы бабки, мой директор, Ядвига заметит, спонсоры... Уйма людей. Но им всем что-то другое от меня нужно. Не я сам...
