– Маша, я уезжаю!
– Конечно-конечно, вам надо отдохнуть. До завтра, да?
– Домой.
– Ну что вы, Елена Александровна. Он принял вас за Марину Мнишек. Только и всего!
– Только и всего! А вас он, интересно, так трясет?
– Меня? – Маша растерялась. – Меня? Иногда…
– И что, вам нравится? Нравится вам, я вас спрашиваю, когда богатый дядька вот так вас тискает?
Маша вся сжалась в комок и затряслась от хлынувших слез. Романцев взял ее за руку. Ленка глубоко вздохнула и…
* * *
…и взлетела под потолок. Маша, и без того маленькая, стала стремительно уменьшаться и вскоре совсем превратилась в крохотную мышку. Лена издала истошное «мяу» и приземлилась на пол уже красивой огненной кошкой. Она уже приготовилась к прыжку, как вдруг в окно залетела огромная птица. Ленка присмотрелась. Черный ворон. Нет – белые крылья, как огромные простыни, – на всю палату. «Отец», – пронеслось в ее голове. Он заслонил мышку своими крыльями и склонился в поклоне перед дочерью. «Ладно, пускай сегодня поживет!» – смилостивилась она.
* * *
Лена выдохнула, улыбнулась, стряхнула забавный мульт с длинных ресниц и подошла к сиделке.
– Ну, Маша, Маша! Простите меня. – Она робко погладила ее руку. – Сама не знаю, что со мной. Простите. Этот год свел меня с ума. Вокруг все только и говорят…
– О чем?
– О том, как вы перед отцом пляшете.
– Да жалею я его!
– Просто его деньги…
– Вы все с ума сошли от этих денег! – Маша выскочила из палаты.
Рука Романцева бессильно свесилась.
Межглавие
«Марина… Подлая изменница Марина! – Романцев подскочил на кровати.
Острая боль в ногах – и… падение в душные подушки. Ночь. Луна ныряет в открытое окно.
– Спите. Тихо-тихо, Александр Павлович, – чья-то рука успокаивает его, гладя по спине. Не ее ли рука?
И опять хитрая Марина смотрит на него из-за ветвей непролазного леса. Где он? Кто он? Да, он пришел на эту странную землю, сюда, к стенам Кремля. Он должен взять все в свои руки. Он – законный наследник Руси! Он – сын самого Иоанна Васильевича! Кто может устоять перед грозной кровью, бушующей в его жилах? Никто! Он все возьмет в свои руки! Разве кто одолеет человека с такими целями? Он знает, зачем был рожден и зачем был сокрыт до времени. Если бы не мнимая смерть – одолели бы его бояре, когда он был младенцем, царь Федор был стар – он не защитник ему, а царь Борис одного желал – своей власти и своего пира! Подлый Георгий! Хотел отобрать его трон. Его! Самой судьбой предопределенное ему место!
Романцев делает шаг к тяжелым дубовым вратам – еще шаг – и Кремль будет его…
И вдруг… луна оборачивается к нему хищным женским лицом, он бегом взлетает по ступеням старого Кремля, закрывает за собой врата. Скрип, тяжесть дубовой двери. Спасен!
Марина… Марина…
Откуда-то из глубины выходит узкая, как щель, черная девушка, волосы – в жесткой рамке каре, черные, словно облитые смолой, прямые, тяжелые. Они учились в одном классе. Марина… Подлая изменница! Она написала первая… Первая написала ему на уроке записку «Давай с тобой дружить!» и потом он ей ответил… И целую неделю носил ее портфель в школу и домой, делая крюк через соседнюю улицу, мимо цветущих майских садов, пробираясь обратно соседскими огородами, чтобы батя и старший брат Василий не осмеяли. А осмеяла его перед всем классом Марина, сама Марина!
Никогда потом он, Саня Романцев, не будет так беззащитен перед женщиной. Никогда!
Он бежал вдоль густого, как частокол, леса, луна гналась за ним, вот он увидел большое море, нет, огромный океан. Спасение! Он оглядывается назад, луна догоняет его. Но не на того напала – он с разбегу прыгает с высокого утеса в это бескрайнее море. Спасен! Но отражение в черной воде-яркая лимонная луна, дрожит на волнах, и он летит к ней, бесконечно долго летит к ней… в разверстую пасть. Огненная, как жар печи, луна открывает перед ним свою бездну, и он ныряет в нее с разбегу. И только каким-то верхним, надмирным взглядом, ловит свой исчезающий образ в ее чреве.
