– Мир – Матрица, Славик. – произнес Гепард, опуская пистолет и зачем-то заглядывая ему в ствол. – Люди – батарейки.
– Что? – переспросил он, словно бы впервые слышал эту фразу, ставшую крылатой.
– Что слышал, Славик. Езжай домой и загрузись. Можешь даже взять мой джип…
"БАХ!" Гепард не заглядывал в ствол пистолета – это зрачок ствола заглядывал в его глаза. Заглянул, прицелился и выстрелил… Как будто пистолет мог стрелять сам? А почему бы и нет, ведь мир – Матрица. Безжизненное тело рухнуло на асфальт почти беззвучно. Дорога, уже неоднократно обагренная кровь, проливавшейся в различных разборках и авариях, с готовностью приняла новую жертву. Словно и не было человека по имени Гепард, который только что зачем-то застрелил двоих. Словно и не было этих двоих, не было даже Славы, в ужасе наблюдающим за тем, как расплывается по мокрому асфальту темное кровавое пятно, с трудом различимое в ночи.
Мир – Матрица. Люди – батарейки.
Оторопь сошла также внезапно, как и накатила. Пришло осознание того, что нужно что-то делать, вот только что именно – Слава пока не знал. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног. Всего происшедшего просто не могло быть, не просто не могло произойти с ним, как нередко думают жертвы бандитов или насильников, а не могло произойти вообще.
Эффект бабочки… Джипа не должно было быть – он появился вместо "Жигуля"… И Катя не должна была нахамить водителю – она должна была обругать его, ответить пощечину и послать его к чертям. И уж точно не должно было быть пальбы и трех тел на асфальте. И не должно было быть щемящего чувства, что бабочка – это он. Что из-за его игр с реальностью и началось ЭТО…
Нужно добраться до дома, а там – хоть трава не расти. Пусть эффект бабочки приведет к тому, что сдвинутся литосферные плиты, пусть разразится ядерная война! Пять минут на загрузку анкера, и все! Вновь будет пять часов этого дня – ясное солнце за окном и пение весенних птиц!
На ватных ногах Слава добрался до джипа и забрался за руль. До дома пешком – минут пятнадцать ходу, а он – весь в кровавых брызгах, о которых не хотелось и вспоминать. На машине он доберется минут за пять, если сумеет справиться с этим монстром – спасибо отцу, научил хоть примитивно, но рулить. Дорога пуста – еще несколько минут никто не заметит лежащих на асфальте тел, да и потом – пока вызовут милицию, пока то да се… Он успеет добраться без помех.
Мотор взревел, когда Слава, переключив ручку скоростей, чуть сильнее чем следовало, утопил педаль газа.
– Тише, родной, тише… – пробормотал он, пытаясь заставить себя чуть свободнее взяться за руль – не сжимать его до побеления костяшек пальцев.
Джип пошел ровнее, не вихляясь из стороны в сторону. Впереди заблестел свет фар и Слава, запоздало сообразив, включил аварийные огни. Медленно ползущий внедорожник, конечно же, привлечет внимание, но так, по крайней мере, есть хоть какое-то подобие логического объяснения. Раз мигает аварийка, значит что-то случилось. Не смертельно, ехать можно, так что не обращайте на меня внимания… Дорожная вежливость, как учил его когда-то отец.
Сверкая фарами ему навстречу промчался "Жигуленок". Тот самый, что несколько минут назад должен был обдать их грязью, при чем ехать он ДОЛЖЕН БЫЛ в другую сторону!
Поворот направо… Въезд во дворы. Стоп.
Слава выпрыгнул из машины, отметив, что его уже перестала бить дрожь, и ноги больше не подкашиваются под тяжестью пережитого ужаса. Он не стал ни глушить мотор, ни запирать дверцу – если кто-то угонит этого бронтозавра – тем лучше. Впрочем, это уже не имело значения – до его подъезда было не больше полусотни метров.
