Антимужчина (сборник) - страница 20

– Не дождешься! Я еще должна родить как минимум двух бутузов.

Меня, помню, это ее признание просто умилило: вон, оказывается, какой святой уголок хранит она в душе! Я тогда очень ее зауважала и многое ей за это простила… Так что уровень нашего с ней общения на новом, так сказать, возрастном витке худо-бедно, но утрясался.

А сколько ей пришлось использовать ухищрений, чтобы добыть себе комнату! Все оказалось не так просто, как ей мечталось… Порой, устав от своей семейки, она впадала в отчаяние – с ее-то воловьими нервами:

– Брошу все, к черту, уеду на край света, в какую-нибудь Хатангу или на Чукотку – лишь бы не видеть их рожи: как они меня достали!..

Заявление на квартиру она подала сразу, как только ее приняли на работу: имела право – молодой специалист. И ее поставили в очередь, и очередь – не общая, в двести с лишним человек, а – отдельная, для молодых специалистов, и Катя была в ней четвертой, но квартиру ей все не давали, находя разные предлоги: слишком молода, живет с мамой в благоустроенной квартире, в то время как кругом полно совсем бесквартирных; вот если б замуж вышла, да появился бы ребенок!.. Но где ж ей было взять столько счастья, да сразу? Женихи на дороге не валяются; да и куда она его приведет – в квартиру со своей мамочкой да братцем, что ли? В комнату к сестре?..

Но когда ее перевели в прорабы, она сделала обманный финт: ушла из дома и поселилась в общежитии, в комнате на троих. Вариант – тоже не сахар: едва ли две соседки по комнате лучше, чем одна Люська; зато, по крайней мере, перестали попрекать в профкоме квартирой.

И прошло еще какое-то время – уж не целый ли год? – когда с ней как с прорабом стали считаться; да еще ходила клянчить и требовать, пока, наконец, ей не выделили, нет, даже не квартиру, а всего лишь комнату в общежитии. Но как она была ей рада! И этой победой сумела насладиться вволю.

Я побывала в ее комнате в тот же вечер, когда она позвонила. Поздравить пришла, посмотреть на ее новое жилье, а, может, и помочь чем-то?

Пришла, а она только что, сию минуту въехала; двое ее великовозрастных мальчиков-пажей еще втаскивали ее пожитки, благо пожитков набралось немного: две громоздкие картонные коробки, большой тюк с постелью и одеждой, да несколько связок книг; и – ни единой вещи из мебели.

И что же я увидела? Убогую комнатенку в двенадцать квадратов с продранным линолеумом на полу, обшарпанные обои на стенах, тусклое окно и голую лампочку на потолке. Правда, при комнате – свой санузел с унитазом, кладовочка-темнушка, крохотный проходной «предбанничек», именуемый «кухней», а в «кухне» – раковина с холодной водой. Но душевая – в подвале, одна на весь дом. И все-таки это уже было кое-что.

«Мальчики» перетаскали пожитки, сложили их, как распорядилась Катя, в кучу посреди комнаты и надеялись остаться на «обмывку», однако Катя в благодарность лишь расцеловала их, а затем бесцеремонно выставила: «Приглашу на новоселье, а пока – катитесь!» И те смиренно удалились.

У нее был электрочайник. Она заварила чай, и мы с ней пили его в зачет ритуала «обмывки», сидя на связках книг. За чайный стол сошла большая запакованная коробка.

– Ох, Тайка, и заживу я теперь! – Не в силах усидеть, она вскакивала и, раскидав руки, кружилась по комнате: – Моё! Моё! Все здесь теперь моё!

Новоселье она устроила только через два месяца.

Принесла я ей на новоселье скромненький, но милый чайный сервиз с синенькими васильками по белому фону – всё, на что была способна со своей зарплатой молодого спеца, выпускницы филфака. Вхожу в комнату и ахаю: комната сказочно неузнаваема – блеск и сияние! Сколько же это сил, денег, времени вбухала она за два месяца в это крохотное пространство – уму непостижимо! Новые красивые обои на стенах, новенький, с имитацией под деревянный паркет линолеум на полу; посреди комнаты – словно зеленая лужайка – огромный ворсистый зеленый ковер; окно с белейшими свежевыкрашенными переплетами так чисто вымыто, что стекол будто нет – истаяли, и его обрамляют золотистые гардины, сплошь в спелых тканых колосьях; на стерильной белизне потолка сверкает бронзой и стеклом новенькая люстра; на стенах – полочки, фотографии в рамках; застекленный новенький шкаф во всю стену – с книгами и посудой внутри… Неужели все это она устраивала своими руками – или тут пахала на нее целая бригада помощников?