Но сесть было негде. Они прошли в дальний торец коридора, в тупичок у окна, и встали там, опираясь о подоконник: именно здесь и происходил их знаменательный – можно даже сказать, исторический – разговор, хотя ни он, ни она об историчности его еще и не подозревали.
Для начала он спросил: знакома ли она с политической ситуацией в стране и столице, знает ли, что там с некоторых пор существует народно-демократическая партия, и знает ли, кто ею руководит?.. Да, – ответила она не очень уверенно, – знает: будущему юристу надо ориентироваться в политической ситуации, хотя бы с точки зрения законодательных тенденций…
Тут следует сказать, что как раз в то самое время уже утихала митинговая российская демократия и зарождалась демократия парламентская (в подробности вдаваться не буду; кому это интересно – отсылаю к газетам того времени); в Москве и регионах начиналось интенсивное партийное строительство, и каждый уважающий себя политик, успевший громко заявить о себе и «засветиться» перед журналистами и телезрителями, торопился на этой волне обзавестись собственной политической партией, так что партии возникали как грибы после дождя, впрочем, как грибы же, и исчезали без следа, ничем себя не проявив на политическом поле, или переименовывались и перекрашивались под нового, более активного и пробивного лидера…
Добавим к этому, что с той поры, когда Катя работала прорабом, мировоззрение ее изрядно продвинулось: чувствуя, что времена быстро меняются и взгляды юриста должны как-то соответствовать времени, она, пока училась в университете, из упрямой и прагматичной комсомолки чудесным образом превратилась в прогрессистку…
Тогда Дюжиков спросил: а слышала ли она про известного в городе политика и правозащитника Воронцова?
– Д-да, – не очень уверенно ответила она. – Но – мельком. А что?..
Тогда Эдуард Семенович, начав издалека и оставив на время в покое упомянутого политика Воронцова, поведал ей о том, что сам он с тех далеких комсомольских пор много размышлял над временем и событиями, во многом разобрался, многое понял и принял трудное для себя решение: отказаться от коммунистических идей, стать на сторону демократических преобразований и начать свою политическую жизнь с чистого, так сказать, листа. С того времени он успел побывать в нескольких партиях, но их программы его не удовлетворили, и он принял новое и, кажется, окончательное решение: примкнуть к недавно созданной в Москве народно-демократической партии России и вместе с Воронцовым создать местное отделение этой партии. Чтобы юридически оформить отделение, нужно иметь, как минимум, трех членов партии; третий член их отделения – преподавательница из политехнического института Ксения Михайловна Ивкина. Воронцов, естественно – председатель, а он, Дюжиков – его заместитель и отвечает за организационные вопросы.
– И первый вопрос, который встал передо мной, – продолжал рассказывать он Кате, – это составить учредительные документы и зарегистрировать их. Я пришел в юридическую консультацию, но они, оказывается, много берут, а у нас денег кот наплакал, и я подумал: а почему бы не обратиться к какому-нибудь пятикурснику с юрфака, без пяти минут юристу? Может, дешевле возьмет? А тут ты подвернулась… Слушай, Катя: помоги найти такого, а?.. Или, может, сама возьмешься? – посмотрел он на нее с надеждой.
– А сколько заплатишь? – тут же по-деловому спросила она: впереди каникулы перед преддипломной практикой, так почему не зашибить на каникулах лишней копейки?.. Работа, хоть и писучая, но – нестандартная и интригующая: связанная с интересными людьми, митинговыми баталиями, телевизионными дискуссиями!..
