– Но ведь, Зинаида Михайловна, – оправдывалась испуганная Ольга Олеговна. – К математике, например, Ирочка совсем не способна…
Шея тёти Зины покрылась красными пятнами:
– Вы как маленькая! Или специально?.. Так хочу вам напомнить. Видимо придётся, хоть и не собиралась: я для вас в лепёшку каждый день расшибаюсь, могли бы и вы хоть что-нибудь для меня… Ну, подойдите к учителям!
Шевченко была стопроцентно права. Ольга Олеговна, стараясь искупить вину, изо всех сил улаживала Ирочкины дела, и в четвертном отчёте, в графе «хорошисты», фамилия девочки заняла своё привычное законное место.
Зинаида Михайловна не была злопамятна и об инциденте больше не вспоминала, а работала по-прежнему в полную силу: ежедневно контролировала, кто и как дежурит, записывала со слов своей Ирочки замечания в дневники, собирала бесконечно какие-то деньги… Даже в один прекрасный день выдвинула отличную идею: разбить весь класс по-новому на звенья «по принципу уровня знаний» Ну, например: первое звено – отличники, второе и третье – хорошисты, четвёртое – середнячки и пятое – двоечники и «проблемные». Как раз поровну детей получается. И самая интересная задумка – «звеньевой» двоечников назначить старосту класса и поручить ей добиться, чтоб всё звено училось без «двоек». А?!
Ольга Олеговна оценила широту замысла, и тётя Зина, войдя во вкус, рассадила детей по-новому, чтобы ученики из одного звена сидели рядом. Светочка оказалась на предпоследней парте в окружении пяти мальчишек, по соседству с Сашей Марголиным. Зинаида Михайловна объяснила девочке, что теперь её значение резко возросло, ответственность – тоже.
– Короче, Света, за каждую «двойку» твоего звена ты тоже будешь получать запись в дневник!
Покорная Света ничего не ответила…
А буквально через несколько дней Ольге Олеговне и тёте Зине пришлось выслушивать разгневанную Светочкину маму, которая, потрясая «разрисованным» Зинаидой Михайловной дневником, в конце концов потребовала:
– Оставьте мою дочь в покое! Она каждый день плачет! А вы!.. – она ткнула пальцем в тётю Зину – вообще, сидели бы дома! И вот вам моя идея: Ирочку свою назначьте в это звено!
– Что-о-о?! – по-рыночному зычно взревела Шевченко. – А ваша… ваша тихоня-размазня с двоечником дружит!!! С Марголиным недоделанным! Он ей портфельчик носит!!! Как говорится, в тихом омуте!.. Принесёт ещё в подоле вам, попомните!!!
– Ну, знаете, – мама Светы от неожиданности абсолютно успокоилась. – Да вы просто, оказывается, базарная баба. Пустое место. Я лучше о вас думала. А вы, Ольга Олеговна, или слепая или, ещё хуже, равнодушная…
…Да, наделала делов Светочкина мама. Михайленко люто возненавидели и Ольга Олеговна, и тётя Зина. Девочка не жаловалась дома, боясь, чтоб не было хуже. Со старост её сняли и назначили Иру Шевченко, со звеньевых – тоже. Нет, там другого не назначили, просто хорошая идея была загублена на корню. («Из-за твоей безответственной мамочки, Михайленко!») Короче, расселись все по-старому и перешли в старые звенья.
Светочка теперь получала от тёти Зины ежедневно две-три реплики, брошенные как бы невзначай: то «грязнуля сопливая», то «заумь невоспитанная». И ходить бы Светочке ещё долго в «неряшливых дурочках», если б мужа тёти Зины вдруг не перевели в другой город, и Шевченко вскоре уехали, к невыразимой радости всего класса.
«Повезло же кому-то!» – долго вздыхала Ольга Олеговна, самолично теперь проверяя дневники своих учеников.
