– О, он совсем не кажется мне страшным! – пробормотала Абигель, мотая головой.
Она уже немного успокоилась, подняла на Анжелику взгляд, и теперь в нем снова сквозила мудрость.
– Мы ежедневно сталкиваемся со многими людьми, и сколько тайн в каждом из них! – мечтательно произнесла она. – Вот вы, Анжелика, ревниво охраняли свое прошлое, а сейчас, когда занавес над ним приподнялся, стали мне еще ближе и в то же время – немного дальше. Сможем ли мы когда-нибудь вновь, как прежде, понимать друг друга?
– Я думаю, да, дорогая, дорогая моя Абигель. Если вы хотите этого, мы будем друзьями.
– Я жажду этого всей душой. Если там, куда мы плывем, ненависть и мелочность окажутся в нас сильнее, чем любовь, мы разобьемся, как стекло, – мы не сможем выжить.
А ведь она высказала ту же самую мысль, что совсем недавно Рескатор, подумала Анжелика. «Отныне мы просто кучка людей, оказавшихся на одном корабле… со своими страстями, сожалениями… и надеждами».
– Это так странно, Анжелика, – почти шепотом продолжала Абигель, – вдруг открыть иные измерения жизни. Словно внезапно отдернули театральный занавес, который обнаружил новую декорацию, до бесконечности расширил то, что мы считали уже познанным, незыблемым… И то, что так неожиданно открылось мне сегодня… Я буду помнить этот день до самого своего смертного часа… Не из-за того, что мы избежали смертельной опасности, а из-за сегодняшнего откровения… Наверное, это так и должно быть, мне надо подготовиться к той жизни, которая ждет нас за морем… Нам всем надо отрешиться от старого… Я глубоко убеждена, что сесть на этот корабль… именно на этот… заставил нас чей-то указующий перст.
Глаза ее блестели, и Анжелика уже не узнавала в этой страстной натуре ту неприметную девушку, почти смиренницу, какой она выглядела в Ла-Рошели.
– Этот Рескатор, которого вы назвали человеком вне закона, Анжелика, я уверена, умеет читать по глазам самые глубокие тайны души. У него есть дар.
– На Средиземноморье его называли Магом, – прошептала Анжелика.
Доверительный разговор с Абигель совершенно непонятно почему – да она и не пыталась понять это – пришелся Анжелике по душе. Ей показалось, что впереди ее ждет что-то прекрасное. Она слушала, как плескались о борт волны. Покачивание корабля дурманило ее, и она с удовольствием провела бы всю ночь с Абигель, рассказала бы ей о своем прошлом, о Рескаторе, если бы долг матери не призвал ее вернуться к заботам об Онорине.
– А Онорина не желает ложиться спать без коробочки со своими сокровищами! – вздохнула она, кивнув в сторону дочери, которая, все еще насупившись, с непримиримым видом стояла рядом с ними.
– О, как же я могла забыть! – вскричала Абигель, вскакивая.
Теперь она уже совсем овладела собой. Быстрым шагом подойдя к тому месту, где лежали ее пожитки, она вернулась с маленькой деревянной коробочкой, которую Мартьяль когда-то смастерил для Онорины.
– Господи, Абигель! – всплеснула руками Анжелика. – Вы подумали и об этом! Вы просто ангел! Просто прелесть! Онорина, вот твои ракушки!..
А потом все стало просто. Умиротворение, охватившее сердечко Онорины, передалось и ее матери. Анжелика разложила на палубе кое-какую одежду, которую она захватила с собой, а ее юбка и кофта прекрасно заменили малютке одеяло.
Растянувшись рядом с Онориной, Анжелика подумала, что теперь у девочки есть все, что ей надо. А самой ей доводилось спать и в тюрьме, где было гораздо неудобнее. Однако ей было зябко, и сон не шел к ней. Она прислонилась головой к переборке и попыталась собраться с мыслями.
