– Валяй, Шупик, рассказывай. Хотя, что ты можешь рассказать: что в мою квартиру залетела шаровая молния или залезли воры?
– В тебе пропадает Вольф Мессинг. Удивляюсь, как ты угадал насчет воров? И ты так спокойно об этом говоришь?
– Что я угадал? Не говори загадками. О каком спокойствии ты тут вякаешь? – Нил Петрович снова занервничал.
– Перед тем, как звякнуть тебе на дачу, я позвонил на твой домашний.
– Ну и…?
– Трубку снял какой-то мужик и сообщил, что ты – на даче, – ехидно проговорил Софрон.
– Какой мужик? У меня не может быть никого. Квартира – на сигнализации, – кипятился Солонский. – Все на контроле.
– Никогда не говори «никого», – пошутил одноклассник, перефразировав известное выражение.
– И ты молчал до сих пор? Почему сразу не сказал? – возмутился Нил Петрович.
– А потому, что ты бы уехал домой и не дал бы мне взаймы денег.
– Софрон, признайся, ты меня разыгрываешь!? – адвокат не поверил сообщению Шупика. – Я же помню тебя в школе, ты всегда любил подколоть товарища. Помню, как ты мне на первое апреля…
– Позвони тогда домой сам, – перебил Софрон и выключил телефон.
Нил Петрович озадаченно смотрел на замолчавший мобильный, затем набрал свою квартиру.
– Да, вас слушают, – незнакомый мужской голос звучал спокойно.
– Он слушает, надо же! Придурок! – закричал Солонский. – Ты кто? Что ты делаешь в моей квартире?
– Вы знаете, любезный, во-первых, я в таком тоне ни с кем не разговариваю. Во-вторых, оскорблений не терплю, – прежним спокойным тоном отвечал мужчина.
Нил Петрович отшвырнул лопату, которая долетела до середины участка. Кисть, которою дачник белил стволы, полетела в сторону забора и оставила на нем большую белую кляксу. Ведро с раствором получило удар ногой и с грохотом опрокинулось.
– Слушай, ну ты – нахал! Проник, значит, в мою квартиру и еще выпендривается?! Быстро говори, что ты делаешь у меня дома? – завопил Солонский.
– Нил Петрович, если вы не прекратите мне «тыкать» и говорить грубые словечки, то я на каждое ваше такое слово буду ломать или резать ножичком по одной вашей вещице. А они все у вас ценные. Это вас устроит?
– Откуда вы знаете мое имя? – Солонский перешел на более спокойный тон, опасаясь за свои вещи.
– Знаю. Хорошо подготовился, прежде чем посетить ваши апартаменты. Кстати, для удобства зовите меня условно, скажем, Иван Ивановичем.
– Ладно. Допустим, я погорячился, – проговорил Нил Петрович. – Но, повторяю вопрос: скажите, что вы делаете в моей квартире? И вообще, как вы смогли пробраться в неё? Она, между прочим, на сигнализации в полиции.
– Я работаю системным администратором, в свободное время балуюсь хакерством. Я ответил на ваш вопрос?
– Нет.
– Что тут непонятного? Для меня отключить сигнализацию – не проблема. Ясно теперь?
– А вы не боитесь, что я сейчас позвоню в полицию и… – Нил Петрович перешел к угрозам.
– Звоните, – ответил непрошеный квартирный гость. – Убежать я успею, не сомневайтесь. Запасной выход мною подготовлен.
– Вы такой проворный, да? Кстати, теперь мне понятно значение слова «проворный». Оно происходит от слова «вор».
– Ваши лингвистические домыслы меня не колышат, – сказал Иван Иванович.
– У меня есть «Сайга». Я быстро приеду и пристрелю вас! Или придушу, как цыпленка! – продолжал угрожать Нил Петрович.
– Верю. Но, ради бога, не смешите. Это вы из Балашихинского-то района быстро приедете? Сомневаюсь. Вы, дорогой Нил Петрович, забыли о пробках, особенно на Горьковском шоссе! – голос гостя был насмешлив.
