Лишь одно моё неумеренное дуновение может содрать одежду с вашей планеты, переодев в новый век, эпоху, эру… А являясь по натуре приверженцем парафилии и эксгибиционизма, пуговицы этой одежды будут расстёгнуты не спеша; спящие вулканы зааплодируют, ветры, гудя, пронесутся на первый ряд, забронированный элитарным обществом масок; и непременно натекут океаны. В столицу всех правил станут сплываться, вихриться, струиться и пробиваться все судьи природных биомов, готовые, за долгое время обета молчания и тщательного зондажа́, вынести свои оценки происходившему с момента зарождения планеты. Возможность посещения представится многим, – а иначе для кого я это всё организовывал и составлял развлекательные номера? Но критерием отбора послужит вера и правда, которой вы мне служили. Желанными гостями станут те, кто устоял перед «обрядовыми» махинациями жителей, из последних сил терпя боль и унижения. Природа – она же ваша мать? – чистая и невинная, а не те отбросы, которыми вы её снабжали и которыми, скорее, и сами являетесь.
В интродукции будет вершиться суд; между актами — сентенциозная интерлюдия; а в довершение — каденциозная экзекуция, и, – «Та-да-да-Да-а-ам!». Таков девиз: «Мой лог — пролог, эпиграф, эпилог, – а между ними перешёптывания, суматоха и… истребленье блох».
Зрители будут принимать непосредственное участие в различных конкурсах, гуляньях, церемониях, торжественных ритуалах, награждениях и смотрах. Фитилёк вулканической бомбы решительно вздёрнут. Задания будут подбираться непосредственно для каждого участника, по его способностям.
Акт первый: всплеск свободы фейерверка смерти; текучие лавы фьордов и картинное представление подлинных ценителей искусства, – как же обвораживает лицезреть проварку негодных компонентов черепка! Все бурчит, переваривается, дезинфицируется; испорченное аннигилируется в съестное. Теперь, довольные и облюбленные зрители просят на сцену, громом оваций – бури, ураганы, смерчи, цунами, тайфуны, – дабы остудить и сдуть остатки костей – творчества планеты, – которое мне самому ещё предстоит узреть (однако это не будет иметь никакого отношения к «подлинному» творчеству).
Наступит и заключительная часть: джакузи гидротермальных источников предоставят услуги бальнеотерапии; обмоют огненную землю под контрастным душем минеральных вод, чтобы залечить рубцы, трещины и синяки, которыми её награждали гомункулы за покорное служение.
Творчество многогранно и непосредственно; теперь чаще радуют пассажи вдохновительной силы, – как спящие вулканы страсти; как абет перед бурей безумия, срывающий ещё не возделанные крыши; как движение литосферных плит; как изменения и новостройки земных рельефов, и как вся геофизика в целом! Вы только представьте, что за концерт разразится в моём животе, который будет щекотать мелодичными взрывами струнных арпеджо! Они разнесут метеоритами/метеоризмами весь мой клуб в щепки! Разнесут танцплощадку, на которой, под взрывы своих мелодий, я буду катиться со смеху, вспрыгивая антраша ножниц ног и разрезая пустоту своего войда стремительными скерцо чередований внешнего — происходящего в микроскопическом мире, и внутреннего – истерического ржания, – и так до finita la commedia!
И тогда из расселины срединной пустоты, точно между плотинами, запачканными фекалиями творений, взойдёт росток полотна из сколлапсированного корешка остаточного «рвания живота»; листики плотин отпадут трансформным разломом к его корням (компостом послужат выведенные из меня болезни). В те манускриптные криптограммы, выложенные из мельчайших элементов перегнивших клеток и атомов, – ранее бывших мутным веществом, некогда составлявшим черепки, – будут занесены мои суждения и подытоживающий вердикт обо всём увиденном. Как только из того, исчерпавшего своё назначение, манускрипта, будет вынесен – укрепившимися корнями цветка – весь компост, он свернётся в рулон туалетной бумаги и отправиться в кругосветный тур по обновлённому назначению, мерцая клубными огнями. Все на орбиты своя…
