– В следующий раз встречаемся у меня, – сказал он, вставая в пробку на Театральном проезде. – Все равно жизнь возможна только в пределах Бульварного кольца, так зачем его лишний раз покидать.
– Твое чувство личной уникальности не доведет тебя до добра, – пообещала Кристина.
– Это ты мне тоже всегда говорила? – спросил он.
– Не помню, но не исключаю, – сказала она и, на глаз оценив размеры пробки, добавила: – Я еще посплю.
Она снова приняла форму клубка, для большего уюта обхватив себя за плечи.
– Увидишь во сне “Маредо”, передавай привет, – попросил он.
* * *
Темные окна ресторана отражали человеческие фигуры почти так же контрастно, как зеркала. Людей было много, и им пришлось ждать свободного столика, надираясь красным вином у барной стойки. Когда стол освободился, они заказали по стейку и несколько минут наблюдали, как юный официант готовил перед ними соус из источавших колдовские ароматы трав. У соседнего столика шеф-повар в высоком колпаке в сопровождении помощника выполнял театрализованный обряд нарезки мяса, в декоративных целях пуская клубы белого дыма к потолку, оформленному в виде винного погреба.
– Как дети? – спросил он, оставшись с Кристиной наедине.
Выпив два бокала вина на голодный желудок, Кристина повеселела и воспринимала каждую услышанную фразу как анекдот.
– Все нормально, – фыркая от смеха, сказала она. – Я пришлю тебе видеоотчет.
– Фотографий достаточно, – заверил он. – Анфас и в профиль, можно черно-белые.
– Таких у них, слава богу, еще не появилось. – Она передернулась, как от холода, и макнула кусок хлеба в третий бокал вина.
– Значит, действительно все нормально, – поверил он. – Как клиенты?
– Что с ними станется? – Кристина пожала плечами, задумчиво жуя мокрый красный мякиш. Она напоминала газель, неожиданно оказавшуюся плотоядной. – Ну, вот разве что Аглая собирается покончить с собой.
– То есть все как обычно, – кивнул он и тоже макнул хлебом в ее бокал.
– Эй, – запротестовала Кристина, все лучше и лучше интегрируя отщепленную агрессию под влиянием алкоголя. – Причащайся из своего грааля.
– Ну, дай мне хотя бы пищу для ума, если не для тела, – миролюбиво попросил он.
Кристина подумала.
– Могу рассказать, как Женя поругалась с бывшим мужем, – предложила она.
– Ты уже рассказывала, – напомнил он.
– Когда? – удивилась она.
– В прошлый четверг, кажется, – сказал он.
– Женина ссора недельной давности никого всерьез не интересует, – пренебрежительно хмыкнула Кристина. – В эти выходные они поругались снова. Бывший муж, прикрываясь желанием отвести ребенка на танцы, обманом проник в квартиру, пока Женя была на йоге, и вынес оттуда ценные вещи: ершик для унитаза на пластмассовой подставке и набор разноцветных трубочек для коктейлей, двадцать штук. Клянется, что десять лет назад собственноручно купил их на кровно заработанные деньги в универсальном магазине. Что ты ржешь? В семье катастрофа. Женя бегает по потолку в эпилептическом припадке и собирает улики, доказывающие, что покупка ершика была совершена ею не далее, как в прошлом месяце, а экземпляр, купленный Ромой в две тысячи мохнатом году и уже тогда никому не нужный, давно пришел в негодность и был с позором выброшен то ли на помойку, то ли в один из Роминых чемоданов, с которыми он уходил из дома полгода назад. Ребенок ревет на весь подъезд, собака лает, рыбки судорожно читают карту морских сообщений, планируя бежать из аквариума в Индийский океан.
