Апология - страница 3

Больше тянуть лямку тяготы казалось уже невозможным, потому Яша только мысленно попрощался, вернуться к сестре или позвать на помощь. С неумолимым страхом, с еще более дрожащими коленями, мальчик свернул на путь в сторону дома. Теперь в его голове крутилась только паника, от которой хотелось оборачиваться по сторонам, остались лишь опасения о внезапном появлении нападающего. Образ, который смутно запомнил, ассоциировался с чем-то, подобным призраку или мистическому существу, но никак не с вором. Абсолютно бесшумно пробраться в дом за несколько минут совершенно невозможно. Мог ли он спрятаться перед тем, как проникнуть? Какой истинной целю являлся визит незнакомца? Что хотел найти в разваливающейся избе? Вопросов больше, чем ответов. Переполненный тревогой, с зарождавшейся вновь агрессией, мальчик видел тусклый свет из окон, но не слышал крика или тяжелых шагов. Для него, как для ребенка, это стало знаком безопасности, но внутри все разрывалось на части, отчаяние нарастало. Глаза разбегались, и он не мог понять, куда теперь стоит пойти: к соседям просить помощь, или в дом, проверить Иду? Ходе коротких размышлений решил – если соседи откажутся от помощи, а мужчина уже проник в дом – действовать стоит как можно быстрее, опираясь только на свои силы. Не без осторожности, наконец добравшись до избы, через небольшую щель, оглядел как обстоит ситуация около входа. Конечно, начал корить себя в своих ребячливых поступках, ведь пока Яша отсутствовал, все хозяйство находилось под властью мужчины. От того он продолжал всхлипывать раз за разом.

В сенях не оказалось ни грабителя, ни крови. Только лопата одиноко валялась на полу. Замок все так же на месте, а значит, взломать его не пытались. Стараясь не издавать звуков, мальчик прошмыгнул внутрь, все так же глядел по сторонам, в надежде, что нового нападения не планируется. Пусто. Грабитель убежал, да след простыл. Еще раз оглядев небольшое помещение, убедившись в своем одиночестве, поспешно достал ключ из кармана, отварив дверь, а после, прикрыв изнутри, судорожно закрыл на ее все щеколды. Еще несколько секунд мальчик наблюдал за мирно спящей сестрой, в голове крутились воспоминания о мгновенно произошедших событиях, а на душе, казалось, образовался огромный камень, кой так неприятно тянул все в области груди. Тоска и траур заполонили все мысли, отодвинув мечты о предстоящем празднике на самый последний план. Яша знал, что такое смерть, переживал утрату близких на себе, но ничто не заставляло прежде его так горевать, как забитая собака. При его косности мышления принимать подобное казалось невозможным, но мальчик знал – ему нельзя раскисать. С того дня познал не только чувство утери, но и животного страха, с которым все вокруг окрашивается в гораздо более мрачные оттенки. Стараясь не разреветься, побежал к своей кроватке и лег ничком вниз. Все время пытался себя заверить, будто произошедшее – сон, а на утро все будет как обычно, постарался уснуть. Из-за сильного волнения, сделать это труда не составило, но ночь пролетела так, будто ее вовсе не было, закрыл глаза всего на пару минут.

Восходящее солнце нового дня не приносило таких же радостных и сладких эмоций как прежде, внутри мальчика все еще жила надежда, будто кровавой ночи никогда не было. Пробуждение началось не самым приятным образом – с криков Иды, ее зовов собаки и хлопаний по ноге, чтобы Фима, услышав звук, отозвалась. Что-то внутри Яши съежилось, заставляя мгновенно открыть глаза. Привычно нежиться под кроватью не получилось бы, казалось, уже никогда. Он чувствовал, будто виноват в случившемся, совершенно не хотел брать на себя ответственность за чужую потерянную жизнь, но знал, что матушка с сестрой в любом случае зададут соответствующие вопросы. Увиливать от неприятных диалогов Яша умел, но от тех, при которых слезы на глаза наворачиваются – никак нет. Пытаясь вернуться в сон, пока бегающая рядом Ида звала собаку, понимал, что рано или поздно этому придет конец. Нельзя провести в постели всю жизнь. Нервы будили его раз за разом, а слишком возбужденный мозг отказывался лежать. Непроизвольно, ладони сжались в кулаках, ногти впились в тонкую кожу.