Тогда всюду был свет. Она помнит. Теперь потёмки.
Это вспоминание было самым ярким. В нём остался и спутник, и лес, и ощущение детства и смелости, уверенность, похожая на достоверное знание, что однажды станет лучше, чем сейчас, более того: вера, что в один прекрасный день всё наверняка станет хорошо. Но то ожидание каким-то странным маневром времени превратилось в сегодняшнюю мечту, теперь недостижимую: Велмара хотела бы снова вернуться в ту жизнь и не знать больше ни одного другого момента.
Раньше она надеялась, что этот день из прошлого можно воскресить в её настоящем. Нет, конечно, и она стала другой, и мир слишком изменился, чтобы было точно так же, как в детстве, но неужели невозможно было найти хотя бы маленький кусочек прежнего в нынешнем? Ведь всё так просто! Свет, снег, пологий склон, добрый спутник и ждущий внизу сосновый лес. Снег был в её жизни каждый день и так, потому свой тайный смысл он утратил. К свету она была будто бы слепа и, выходя из ворот Драконьего Горба наружу, больше не останавливалась, чтобы немного проморгаться и привыкнуть к сиянию мира. Она стала другой, и это давно было понятно.
Когда Велмара только возвратилась, ей много рассказывали о том, что изменилось и что было раньше. В том числе прозвучало какое-то имя и фраза, что его обладатель умер. Это было сказано с таким трагизмом, а брошенный на неё взгляд был таким долгим и многоожидающим… Было неловко отвечать, что она совершенно не помнит, кто он. От неё ждали, что в это мгновение весь её мир обрушится, но беда была в том, что мир уже был обрушен и на его месте зияла пустота.
Позже она слышала это имя лишь в ничего не значащих вздохах о прошлом и в ответе одного из знавших её прежнюю на вопрос об её таинственном спутнике из самого целого воспоминания: «Может быть, это был..?» Может быть. Но всё равно всё уже было потеряно.
Сосняк она вспомнила случайно. Прежде драконесса не осознавала, что он был в этом чудесном отрывке из её прошлого, будто бы и зная, что лес был частью её мыслей в тот момент, но совсем не принимая его во внимание.
– Здесь был лес, – однажды заметила она, спустившись со склона. – Сосновый.
– Верно, – удивился в ответ Бенне. Велмара широко раскрыла глаза, у неё даже дыхание сбилось от восторга: воспоминание! Ещё можно что-то исправить, вспомнить что-то важное из того, кем она была!
– Где этот лес? Я хочу вернуться!
– Сгорел, – мрачно хмыкнул дракон. – Замра болтал, что летом пожары – обычное дело, просто теперь это дошло и до нас. А я не верю. И кто поверит? За ночь до этого здесь проходили люди – не сомневайся, их вина.
Оставшийся ниже по склону лес был слишком древним, чужим. Тёмная чащоба. И так Велмара потеряла веру, что ей повезёт возвратить этот день.
Всё было во тьме её рабства. Замра говорил, что тогда её дух сдался, потому что борьба обернулась бы смертью. Воспоминания о свободе слишком её ранили, побуждали рваться наружу, на волю, к свету – и тогда разум избавился от них, чтобы сохранить ей жизнь. Остались одни только потёмки заточения и последовавшее освобождение, ничего в её душе не шевельнувшее, ведь того, что приносило бы ей не тающую после пробуждения радость, не осталось. Сородичи были мерзкими, собственное искалеченное тело – ещё противнее, зима, лето, горы, равнина – одинаковое презрение. Так стало не сразу, но стало. Велмара честно пыталась сначала быть той, кем была раньше, потом – принять себя и быть принятой другими такой, какой она стала. Нет, черно. Даже не тьма, полная мрачного достоинства и горькой романтики, заполонила её жизнь – бесцветные потёмки.
