Археология: учебное пособие - страница 25

Философской базой «новой археологии» был позитивизм. Однако, в 1980-х гг. научный оптимизм процессуалистов стал объектом критики представителей нового направления (постпроцессуализма), отвергнувших системную процедуру исследования. Лидером этого направления, формирующего парадигму современной археологии, принято считать Я.Ходдера.

Европейская мода XV–XVII вв. на коллекционирование древних предметов получила распространение в России под влиянием преобразований Петра I (Борзова 2002: 575–576). Судя по всему, первой коллекцией древностей, найденных в России, стало собрание золотых предметов, доставленных из Сибири голландскому дипломату Н.К.Витзену в 1714 г. В самой же России первое известное нам собрание подобного рода явилось представительским подарком супруге царя – в 1715 г. русский промышленник А.Н.Демидов преподнес Екатерине Алексеевне по случаю рождения царевича Петра Петровича «богатые золотые бугровые сибирские вещи» (Руденко 1962: 11). А в 1716–1717 гг. сибирский губернатор М.П.Гагарин, выполняя поручение государя «приискать старых вещей, которые сыскивают в землях древних поклаж», дважды отправлял из Тобольска в Санкт-Петербург древние золотые предметы (Завитухина 1977: 41–51). Собрания Демидова и Гагарина составили основу знаменитой «Сибирской коллекции» Петра I.

И Витзен, и Демидов, и Гагарин приобретали древние вещи, извлеченные из археологических памятников Сибири кладоискателями. Первые же научные раскопки археологических объектов были предприняты в России в самом начале XVIII в. В 1700-х гг. (В.Т. 1868: 102–103) лютеранский пастор В.Толле произвел подобные работы в окрестностях Старой Ладоги. Опись сделанных находок была опубликована в 1713 г. – при исследовании «старинных языческих могил или курганов» Толле обнаружил «разные древние сосуды, монеты и различные языческие вещи», в том числе «древние готские языческие сосуды, зола и погребальное орудие».

Поворотным пунктом в истории русской археологии считается указ Петра I от 13 февраля 1718 г. «О приносе родившихся уродов, также найденных необыкновенных вещей во всех городах к Губернаторам и Коммендантам, о даче за принос оных награждения и о штрафе за утайку». Еще одним начинанием Петра, напрямую связанным с формированием археологической науки в России, стала организация первой научной экспедиции в Сибирь, которую осуществил в 1719–1727 гг. Д.Г.Мессершмидт. Несмотря на чрезвычайно обширный круг поставленных перед ним задач, изучению сибирских древностей Мессершмидт уделял особое внимание. Так в 1722 г. около Абаканского острога в Хакасии он предпринял первые в Сибири научные (а не кладоискательские) раскопки древней курганной насыпи (Вадецкая 1981: 11–13). В 1723 г., находясь в Иркутске, Мессершмидт обеспечил сохранность и осуществил фиксацию найденных на р. Индигирка костей мамонта (Новлянская 1970: 30–31, 65–66). Исследователь считается первооткрывателем хакасской письменности VII–XIII вв. (Кызласов 1962: 50).

Мессершмидт вернулся в Санкт-Петербург уже после смерти Петра I, в 1727 г. К этому времени в азиатской части Империи уже два года работала первая Камчатская экспедиция В.И.Беринга. В 1725 г. Петр следующим образом инструктировал ее участников: «1) Надлежит на Камчатке или в другом так месте сделать один или два бота с палубами. 2) На оных ботах возле земли, которая идет на Норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки. 3) И для того искать, где оная сошлась с Америкой… и, поставя на карту, приезжать сюды» (Гнучева 1940: 36). Таким образом, основная цель этих исследований лежала в области географии и картографии. Однако, завершившаяся в 1730 г. первая Камчатская экспедиция послужила прологом к «Великой северной экспедиции» Беринга 1732–1743 гг., сыгравшей определяющую роль в развитии российской археологии.