Профессор духовной академии архиепископ Михаил (черты к портрету архипастыря)
Протоиерей Александр Ранне, доцент СПбПДА
Моё знакомство с архиепископом Михаилом произошло в 70-ые годы, когда я уже был воспитанником Санкт-Петербургской духовной семинарии. Он был знаком мне не только как преподаватель Основного богословия, частый сослужитель митрополиту Никодиму, у которого я был иподиаконом или участник многих богословских и экуменических конференций, но и как хороший друг нашей семьи. Владыка Михаил бывал у нас дома и это всегда оставляло отпечаток некоторой значимости происходящего. Он производил впечатление человека, уверенного в значимости и авторитетности своих знаний.
Будущий архиепископ решил посвятить себя служению Церкви в очень тяжёлое время. Разнузданная антицерковная пропаганда делала верующих людей уже не столько завсегдатаями тюрем и лагерей, сколько исчезающей группой маргиналов. Дети священников в семинарии не поступали – в их семьях слишком хорошо помнили о судьбах отцов и дедов. Началась череда публичных, громких отречений от веры и Церкви, апофеозом которых было отречение инспектора семинарии профессора протоиерея Александра Осипова. Владыка Михаил хорошо его знал: Осипов пытался даже отговорить его от избранного пути служения Церкви Христовой. Сам факт решительного выбора этого трудного, особенно в тех условиях, пути, свидетельствует о глубочайшей вере и мужестве архиепископа Михаила.
Он был воспитан в религиозной среде. На всю жизнь сохранились у него яркие впечатления о религиозной традиции Русской Православной Церкви ещё до революционного периода. Уже в преклонном возрасте владыка рассказывал, как будучи ещё мальчиком, он разбаловался вместе со своими сверстниками, стоя на амвоне храма подворья грузинского экзархата. Священник, вероятно осетин с густыми бровями и орлиным носом, вышел из алтаря при начале Евхаристического канона, и, увидев это безобразие, с возмущением обратился к ним со словами, которые навсегда запечатлелись в его памяти: «Как вы можете себя так вести, сейчас ангелы на небесах лица свои закрывают!»
В двадцатые годы, будучи уже юношей, будущий святитель посещал религиозный кружок в Петербурге. Трудно сказать, что это был за кружок, может быть, философские беседы Мейера, может быть, что-либо иное. Тогда религиозные люди ещё пытались сохранять свою общность, и именно там он познакомился со своей будущей женой, девушкой лютеранского происхождения. Это послужило поводом к его аресту, и он оказался в «Крестах». Почему-то владыка был абсолютно уверен, что именно в это время там находилась и Анна Ахматова, хотя никаких свидетельств этому возможному факту до сих пор так и не найдено. Просидел он в тюрьме не долго, максимум два-три месяца, и его за малолетством, как он сам об этом рассказывал, выпустили. Это была весна. Он шёл по улицам Петрограда в рваных башмаках, по лужам и со слезами, вероятно вспоминая антирелигиозную агитацию, проведённую с ним в тюрьме, думал о Церкви: как же она может погибнуть, если Христос сказал, что врата ада не одолеют её? И вот именно тогда ему пришла в голову мысль, что Церковь не замыкается в границах России, Российской империи, Советского Союза, и как, и где Господь сохранит её до скончания века – это дело Божие, а не человеческое.
