Я дал Фурии заводское назначение, но должен сознаться, что использовал ее крайне неудачно, вернее, односторонне. Я случал ее со своими жеребцами, а те все были стайерами, и потому она давала позднеспелых лошадей, к числу которых принадлежала и сама. Наездники ломали их еще до того, как те успевали созреть. Фурию надо было отправить в завод Щёкина и там ее года три кряду крыть таким жеребцом, как Вожак. Он был пылкий флайер, негрузный и исключительно породный, а главное, он к ней идеально подходил по кровям. Вожак был прямой представитель линии Лебедя 4-го и со стороны матери происходил от охотниковской кобылы с сильными течениями крови знаменитого Соболя. Фурия также была по отцу из линии Лебедя 4-го, а по матери имела кровь Соболя через свою бабку – охотниковскую кобылу. Встреча и повторение этих прославленных кровей всегда давали положительный эффект в рысистом коннозаводстве, и от случки Фурии и Вожака или подобного жеребца можно было бы ожидать блестящих результатов. Если я этого не сделал, то лишь потому, что такие посылки были в то время сопряжены с немалыми хлопотами и получить вакансию под такого жеребца, как Вожак, было, конечно, нелегко. Да и я в то время уже выходил в генералы от коннозаводства и считал, что и без того, случив Фурию с жеребцом своего завода, без хлопот и забот получу хорошую лошадь и сумею ее хорошо продать. И все же, несмотря на неудачный подбор, Фурия дала безминутных лошадей, а первый ее сын Франт 2.27 (четырех лет) был и совсем хорошей лошадью. Но не то, конечно, дала бы Фурия, если бы к ней был применен другой подбор.
Когда Фурия начала стареть, я спохватился, что у нее нет достойной заместительницы, и послал ее в завод графа Г. И. Рибопьера под Плутарха. От этой случки родилась серая кобыла Фаворитка, которая была резва, но по себе нехороша. И она, и сама Фурия затем были национализированы и использованы преступно скверно, как, впрочем, и все остальные рысистые матки страны. Фурия пала после революции жеребой от Эльборуса, а Фаворитку выбраковали и продали позднее, так что семейство Феи было полностью удалено из Прилеп, но оно не угасло и может еще вспыхнуть в других руках и в другом заводе.
В 1903 году я прикупил пять кобыл: Волторну и Отвагу в Хреновском заводе, Гичку, Кашу и Струю в Аргамаковке у Н. С. Шибаева. Покупка была крайне удачной, поскольку в числе купленных кобыл оказалась Каша – одна из лучших моих заводских маток, давшая таких лошадей, как Кот и победитель Императорского приза Кронпринц.
Покупка двух кобыл в Хреновом оказалась не столь удачна. Обеих я приобрел осенью на обычном аукционе. Отвага была дочерью голицынского Осляби и знаменитой охотниковской Вихрястой, долгое время украшавшей своими детьми Хреновской завод, а своим присутствием – хреновской табун. Это соединение голицынских лошадей с охотниковскими дало везде отрицательные результаты, но в то время я еще не настолько знал породу, чтобы придать этому должное значение. Отвага была беднокостна, велика и имела отвратительную голову. Голицынский тип лошадей в ней явно взял перевес над охотниковским. Я уже писал в одной из своих ранних работ, что известное число голицынских лошадей прежнего времени были нехороши по себе, легки ногами, головасты и просты. В таком же духе была и Отвага.
Купленная вместе с ней Волторна ничего не оставила у меня в заводе, так как в 1904 году прохолостела от знаменитого Подарка, а в следующем, в 22 года, и сама пала, но об этой замечательной кобыле надо сказать хотя бы несколько слов.
