Ариец и его социальная роль - страница 25

Тезис Мортилье и Топинара вообще не выдерживает никакой критики. Это что-то вроде восточного миража. Брахицефалы, согласно концепции этих двух авторов, вероятно, пришли из Азии, приведя с собой домашних животных и принеся культуру полированного камня. Они могли ввести растениеводство (в частности, выращивание зерновых) и садоводство. Так вот: в португальских Кьёккенмедингах, в пещерах района Корбьер, в иных местах брахицефал появился до эпохи неолита. Следовательно, он не пришел одновременно с эпохой полированного камня. Наоборот, азильянские отложения в Пиренеях демонстрируют нам, что зерно культивировалось с V межледниковья, задолго до эпохи полированного камня. Те же самые отложения демонстрируют нам свидетельства выращивания ореха, сливы, вишни и многих других видов одомашненных садовых растений, имеющих азиатское происхождение. Одомашниванием животных (особенно быка) в эпоху неолита занимались в основном африканские расы. Полированный топор не рассматривается уже как азиатское изобретение. В Азии он появился с опозданием и довольно редок. Его происхождение африканское. В палеолитических африканских отложениях эволюция идет от ашёльской формы к более совершенной форме неолитической эпохи. Скорее всего, эти многочисленные заимствования произошли благодаря средиземноморцам.

Наконец, везде на неолитических стоянках, где мы обнаруживаем брахицефала, он выглядел как привнесенный элемент. Не стоит больше сомневаться в том, что брахицефалические черепа палафитов Швейцарии являются охотничьими трофеями, поскольку погребения популяции палафитов, как будет видно из дальнейшего повествования, доказывают, что эта популяция всегда была долихоцефальной.

В Азии – будь то Малая Азия или Бактриана – мы не находим ни единого следа какой-нибудь древней цивилизации арийцев-брахицефалов. Была цивилизация, но не арийская, были брахицефалы, но не арийцы.

В то же время сторонников идентификации ариев с неолитическими брахицефалами пока еще достаточно много. Помимо Мортилье, Топинара, стоит назвать Серджи, Рипли и ученого из другого лагеря – Тэйлора. Наконец, антисемитская кампания Дрюмона предполагает некоторое притязание брахицефалов на титул ариев. Благородное белокурое жертвенное животное Ницше антисемитам немногим симпатичнее Вечного жида. М. Дрюмон не любит англосаксов, и, вероятно, не так уж сильно он неправ, если учесть, что брахицефалу малоинтересен профиль носа его господина. Я удивлюсь лишь парадоксу: в наши дни Дрюмон остается единственным приверженцем глубинной идеи Французской революции. Последняя была, прежде всего, заменой у рычагов власти долихоцефального блондина брахицефалом, а антисемитская кампания ставит целью защиту брахицефала от семитов внутри страны и от долихоцефального блондина – на внешнеполитическом фронте. Ввиду важности антисемитского движения и той славы, которую снискало имя арийца у публики ввиду его употребления в целях пропаганды, было бы небесполезно указать, в каком смысле оно должно звучать, когда всплывает в газетных перепалках.

Так что, когда в какой-нибудь книге возникает тема арийской цивилизации, арийских языков, арийских религий, то все это понимается в весьма превратном смысле. Неточность заключается в том, что часть берется за целое. Ономастический подход легок и не вызывает сомнений, но правомерен ли он в применении к данной теме? Если речь идет, наоборот, о людях, то при слове «ариец» у каждого автора в мозгу всплывает свой образ. Если вы почитаете Мортилье, Топинара или Дрюмона, то арий должен будет вам показаться обладающим чертами уличного торговца каштанами; это пьемонтец, овернец, савояр – в общем, отъявленный брахицефал. Если автор Аммон, Пенка, то чистый ариец у них Джон Булл, высаживающийся с чемоданом в руке. Для Вирхова и для меня вселенский скиталец и торговец каштанами – оба арийцы, но скиталец – это ариец в большей мере, второй – это ариец как бы одомашненный.