* * *
В те дни 1949 года Арик неожиданно сблизился с командиром одного из полков бригады Александрони подполковником Бенционом Приданом-Зивом. Несмотря на разницу в звании и возрасте они подружились и могли часами вести задушевные беседы. Во время этих встреч Арик постоянно возвращался к событиям минувшей войны. В отличие от большинства израильтян, находившихся в состоянии эйфории от того, что новорожденное еврейское государство сумело выстоять под натиском семи арабских армий, Арик отнюдь не оценивал итоги Войны за независимость как победу.
Вновь и вновь он анализировал те или иные бои этой войны, обнаруживая причины поражений или слишком больших потерь в неверно избранной тактике боя, недостаточной выучке солдат, просчетах полевых командиров. И чем больше Придан-Зив вслушивался в рассуждения юного лейтенанта, тем больше он понимал, что израильская армия просто не может позволить себе потерять такого талантливого офицера. И Придан-Зив стал настойчиво убеждать Арика остаться в армии, обещая сделать все возможное, чтобы тот получил интересную и перспективную должность. Сам Арик был уверен, что он вполне справится с обязанностями командира разведроты бригады, но эта должность была занята, и тогда Придан-Зив предложил ему временно принять командование ротой, состоящей из новых репатриантов, прибывших в Израиль из СССР и Польши – благо он знал русский язык, который понимало большинство из этих новобранцев.
Новое назначение давало Арику еще одно преимущество: он получал погоны старшего лейтенанта, несмотря на то, что закончил лишь курсы младших командиров и его "потолком" считались летенантские погоны.
О том, каким командиром был для своих солдат Арик Шейнерман, свидетельствует история, происшедшая в первые дни его пребывания на этом посту. Отпустив своих подчиненных домой на субботу, Арик велел им вернуться в воскресенье рано утром на базу, так как на этот день он запланировал 10-километровый марш-бросок с полной выкладкой. Часть бойцов явилась в расположение бригады вовремя, а часть намеренно опоздала – в надежде избежать участия в марш-броске.
В назначенное время Арик начал марш-бросок с теми солдатами, которые выполнили его приказ. Днем, когда они с высунутыми от усталости языками вернулись на базу, он ничего не сказал опоздавшим. Но поздно ночью старлейт Шейнерман разбудил всех, кто не участвовал в марш-броске, велел собрать оружие и снаряжение и сесть в уже поджидавший их грузовик. На этом грузовике они были доставлены на расстояние десяти километров от базы, откуда им и пришлось начинать под командованием Арика ночной марш-бросок до своих палаток, сбивая в темноте ноги о камни.
Эта история, как ни странно, не только не настроила бойцов роты против Арика, но и, наоборот, прибавила ему авторитета. Отныне все его подчиненные беспрекословно выполняли любые его приказы. Вскоре о роте Арика Шейнермана заговорили, как о лучшем боевом подразделении бригады, демонстрирующем настоящие чудеса во время учений.
Когда, наконец, пришло время расформирования бригады Александрони, старший лейтенант Ариэль Шейнерман по рекомендации Придана-Зива был назначен командиром разведроты кадровой бригады "Голани", базирующейся на севере страны. И снова молодой командир настолько хорошо зарекомендовал себя, что командование многое спускало ему с рук. Так, когда Ариэль Шейнерман был арестован военной полицией за то, что ехал на джипе, мягко говоря, на очень высокой скорости, и при этом, как выяснилось, даже не имел водительских прав, военная прокуратура потребовала от командования бригады "Голани" присудить старшему лейтенанту Шейнермана 30 суток ареста. Однако комбриг "Голани", опасаясь, что Арик, услышав такой приговор, вспылит и покинет армию, ограничился… устным выговором.
