Шарону приходилось продумывать организацию линии обороны, которая отвечала бы ответным огнем на огонь сирийцев, налаживать патрульную службу вдоль границы, руководить боевыми учениями, то есть, с одной стороны, обеспечивать нормальную жизнь мирных граждан на Севере страны, а с другой – готовить подразделения округа к будущей войне, которая была неминуема. Но ему нравилась эта работа, и впервые за долгие годы он возвращался домой, довольный собой и жизнью.
Дома тоже все было замечательно. Получив новое назначение, Шарон вместе с Лили и Гуром переехал из Тель-Авива поближе к месту службы – в поселение Нахалал. Поселились они в доме Зевика – Зеэва Слуцкого, по кличке Амит – близкого друга Шарона и одного из бойцов его 101-ого отряда. Как раз в это время Слуцкий, работавший в "Моссаде", отправился в длительную командировку за границу, и с удовольствием предложил Арику пожить с семьей в его пустующих хоромах. Спустя несколько месяцев Гур из тихого, бледного городского мальчика превратился в деревенского сорванца, любимым занятием которого было катание на лошадях. Заметив это, Арик и Лили подарили ему на день рождения лошадь, с которой Гур стал неразлучен.
В августе 1964 года у Лили родился первенец Омри, и хотя супруги очень опасались, что это событие может нанести душевную травму Гуру, тот вроде бы все воспринял нормально…
Так продолжалось до конца 1964 года – пока генерал Авраам Яффе не ушел на пенсию по возрасту и его на посту начальника Северного округа не сменил Давид Элазар – тот самый Дадо, которого Даян приставлял в 1956 году "наблюдать" за Шароном и с которым с того времени Арик был на ножах. Уже в первые дни после того, как Дадо приступил к работе, между ним и Шароном вспыхнул конфликт. Поняв, что ни он, ни Элазар не в состоянии забыть прошлое, Арик помчался в Тель-Авив к Рабину с просьбой перевести его в другое место. Однако Рабин отказал, вдобавок обвинив Шарона в том, что он ни с кем не может ужиться.
Месяц шел за месяцем, конфликты между новым начальником Северного округа и начальником его штаба продолжались, но только в январе 1966 года, когда обстановка в командовании округом стала совершенно невыносимой, Рабин принял решение развести конфликтующие стороны и назначил Ариэля Шарона начальником Центра боевой подготовки генштаба ЦАХАЛа и заодно командиром полка резервистов.
В сентябре 1966 года у Шарона родился третий сын – Гилад, а вскоре 38-летний счастливый отец получил еще один подарок – генеральские погоны.
На церемонии вручения ему звания генерала Ариэль Шарон произнес столь саркастическую речь, что у многих из тех, кто присутствовал в зале, от ярости заходили желваки. Рабин, однако, не подал вида, что возмущен словами молодого генерала, решив поквитаться с Шароном за эту выходку в будущем.
Шарону действительно предстояло расплатиться за свои слова, но не в ближайшее время. Колесо его судьбы делало в этот момент свой очередной поворот, и над перевалом Абу-Агейла уже всходило огромное белое солнце пустыни – солнце его Аустерлица.
Глава 8. Шесть дней, которые потрясли мир
Весной 1967 года стало ясно, что новая война между Израилем и арабским миром неизбежна.
Президент Египта Гамаль-Абдель Насер считал, что он и его союзники накопили достаточно советского оружия, чтобы нанести по Израилю сокрушительный удар и, как он любил выражаться, "сбросить его в море". В том, что война будет победоносной, в арабском мире, не сомневался никто: перевес противников Израиля в живой силе и технике был не просто велик – он был огромен. Оставалось только найти повод для эскалации конфликта.
