Во время этой беседы Эшколь поделился с Ариком своими планами создать накануне войны самое широкое правительство национального единства, а заодно сложить с себя полномочия министра обороны. И добавил, что хотел бы знать мнение Шарона по поводу того, кто лучше справится с этой должностью – Моше Даян или Игаль Алон.
Арик растерялся – он не знал, насколько искренне задает Эшколь этот вопрос. Конечно, несмотря на испорченные еще в 1956 году отношения с Даяном, он предпочитал видеть министром обороны именно его, зная, что Даян всегда был сторонником более активных действий, чем Алон. С другой стороны, не исключено, что Эшколь задавал ему этот вопрос для того, чтобы, выслушав его мнение, поступить с точностью наоборот. После секундной паузы Арик, наконец, нашел нужный ответ.
– Я очень высоко ценю Моше Даяна как боевого генерала, – сказал он. – Но, на мой взгляд, в нынешней ситуации совершенно не важно, кто именно будет министром обороны – любому, кто окажется на этом месте придется воевать, хочет он того или нет. И воевать до победы!
Вернувшись на базу. Арик проверил, как идут учебные занятия, а затем закрылся в своем маленьком кабинете, в котором с трудом умещался рабочий стол, шкаф для бумаг и его личных вещей, да еще в углу валялось три одеяла, чтобы было на чем спать ночью.
Расстелив на столе карту, Арик стал думать, по ходу дела рисуя на бумаге возникающие в его голове схемы. Думал он долго – всю ночь, не замечая, как один час сменяется другим. Но к рассвету он уже мог сказать, что у него сложился план кампании по захвату всей территории Синайского полуострова.
Согласно его замыслу, основная задача первого этапа оккупации Синая сводилась к захвату линии Абу-Агейла – Умм-Катеф – Умм-Шихан, через которую проходили все главные трассы Синайского полуострова. Захват этой линии позволял создать коридор длиной в 11 и шириной в 8 километров, открывающий израильским танковым подразделениям путь к центру Синая, а затем и выход к городу Исмаилийа и – далее к Суэцкому каналу. Подвергнутые с разных сторон ударам израильских войск, не способные использовать важнейшие коммуникации полуострова, египтяне неминуемо либо отступят, либо окажутся в окружении, а, возможно, и то, и другое вместе…
Закончив работать с картами, Арик расстелил на полу два одеяла, укрылся третьим и мгновенно уснул. Когда спустя несколько часов он проснулся и включил радио, то узнал, что партия Бен-Гуриона РАФИ вошла в состав правительства национального единства и Леви Эшколь передал полномочия министра обороны Моше Даяну.
Еще не вступив официально в новую должность, Даян отправился проверять боеготовность частей Южного округа и, разумеется, заехал и в расположение 38-й танковой бригады. В этот день Арик и изложил Даяну свой план будущей Синайской кампании.
Даян слушал Шарона молча, вперив свой единственный глаз в карту. Молчал он некоторое время и после того, как Арик кончил и, наконец, произнес:
– А ведь красиво получается! Теоретически очень красиво! Но вот что будет на практике? То, что ты придумал, основано на точном взаимодействии самых разных родов войск. Один сбой – и рушится вся схема. Нет, извини, слишком все сложно. А не мне тебе говорить, что когда все сложно задумано, вероятность провала становится слишком высока…
– Да почему сложно?! – начал кипятиться Арик, и они склонились над картой, соглашаясь, споря и снова соглашаясь друг с другом… Ледяная гора, выросшая между Ариэлем Шароном и Моше Даяном одиннадцать лет назад, вдруг начала стремительно таять, оба чувствовали себя единомышленниками – и это было главное. В ходе того разговора и было решено, что брать Абу-Гейлу будет именно бригада Арика, которая получит для этого необходимое подкрепление танковыми, артиллерийскими, пехотными и десантными частями, так что, по сути дела, вырастет до дивизии.
