– Ну… они есть, – неуверенно сказал Илья.
– Отлично, – кивнул я. – Еще.
В следующие десять минут я узнал много нового для себя.
Призраки существовали. Хотя большинство людей никогда не видели и не слышали их. Даже очень сильные маги стихий, даже менталисты.
Призраков могли видеть только маги очень редкой направленности Дара.
Видящие. Так они называли сами себя. Они могли видеть призраков, могли разговаривать с ними. И даже иногда подтверждали свои способности. Например, с помощью призраков находили давно забытые клады. Или потерянный еще дедушкой важный документ.
Но все это сейчас было неважно.
– Защита от призраков есть? – спросил я Илью.
– Кажется, есть какие-то артефакты, – неуверенно ответил он. – Барон, ты в самом деле думаешь, что тут замешан призрак?
Но я так не думал. Я это знал. Мне было достаточно почувствовать ледяной холод в камере Лабуаля. Чутье подсказывало мне, что моя догадка верна. А своему чутью я привык доверять, оно меня никогда не подводило.
– Неважно, что я думаю, – сказал я Илье. – Важно принять все меры безопасности. В камере профессора надо установить защитные артефакты, которые не позволят призраку проникнуть сюда.
Я бросил взгляд на профессора. Он сидел, скорчившись на кровати, поджав ноги и обхватив их худыми руками.
– Не положено так сидеть, – сказал ему очнувшийся от ступора охранник.
Лабуаль поспешно опустил ноги на каменный пол.
– Оставь старика в покое, – зло бросил я охраннику.
– Никита… – слабо заговорил профессор, впиваясь в меня умоляющим взглядом. – Как вас по батюшке, я не знаю!
Я изумленно покачал головой.
Речь шла о жизни профессора, а он не мог обратиться ко мне, не узнав моего отчества! Вот оно, воспитание.
– Васильевич, – ответил я.
– Никита Васильевич! Спасите мою внучку, прошу вас! Она ни в чем не виновата!
Он буквально умолял о помощи.
– Я сделаю все, что смогу, Николай Степанович, – кивнул я. – Где я могу ее найти?
– Не знаю, – растерялся профессор. – Дома, наверное. Маша!
Он прикусил губу и уставился в потолок, как будто увидел там свою внучку.
Я машинально поднял взгляд, но увидел только серый бетон с темными пятнами плесени.
Вот демоны!
– Я найду вашу внучку, – пообещал я. – Как только она будет в безопасности, я вам сообщу.
– Да кто тебя снова пустит сюда, Барон? – возразил Илья. – После того, что ты устроил, ворота крепости для тебя закрыты.
– Надо будет – открою, – пригрозил я.
И, поймав испуганный взгляд начальника тюрьмы, понял, что он мне верит.
– Идем, – решил я. – Времени мало. Ты с нами!
Это слова я адресовал начальнику тюрьмы, подкрепив свой приказ коротким кивком.
В коридоре я прижал его к стене и громко, так чтобы до него дошло, сказал:
– У камеры профессора всегда должна дежурить вооруженная охрана. Как минимум, два гвардейца. Маги с Печатями. Понял?
Я терпеливо дождался его кивка.
– Дальше. Прямо сейчас звони своему начальству. Рассказывай все, как есть. И требуй, чтобы в тюрьме установили артефакты, которые защищают от проникновения призраков.
Зрачки начальника тюрьмы расширились.
– Вот он, – я ткнул пальцем в Илью, – поднимет этот вопрос по своим каналам. Если его доклад дойдет до начальства быстрее, чем твой, к тебе будут вопросы. Понимаешь?
Начальник снова кивнул.
– Тогда поторопись. К профессору никого не пускать, кроме врача. Никаких допросов. Ты меня понял?
Начальник кивал, уже ничего не соображая.
– Погоди, Барон! – остановил меня Илья. – Как это никаких допросов? Профессор врет про убийство, это же видно!
