Вжик-вжик-вжик!
Искрошенная луковица полетела на сковородку, а ее место на доске заняла новая.
– Куда вам столько лука, Алена Ивановна? – улыбаясь, спросил я.
– Это меня успокаивает, – грустно ответила Достоевская.
Со стуком бросила нож на стол и стремительно повернулась ко мне.
– Никита Васильевич, я все понимаю! Но не могу – мне до слез жалко, что у вас ничего не вышло!
– Разве не вышло? – удивился я. – По-моему, вы прекрасно режете лук. А еще вчера не могли взять нож в руки.
– Да-да! – горячо закивала Алена Ивановна. – Спасибо! Я чувствую себя по-настоящему живой. Этот лук – он пахнет, представляете?
Алена Ивановна поднесла дольку лука к носу, сморщилась и чихнула. На ее глазах выступили слезы.
– Видите? Я чувствую!
– Прекрасно, – кивнул я.
– А что будет со Степаном? – спросила Достоевская. – И с его сыном. Как им помочь?
– Я знаю, как, – улыбнулся я. – А вы можете помочь мне.
– Правда?
От избытка чувств Алена Ивановна взлетела к потолку.
– Как?
– Во-первых, подскажите, где спрятана курица, из которой сварили бульон, – рассмеялся я. – Во-вторых, спускайтесь вниз. Будем готовить обед.
– Курица в большой кастрюле!
Алена Ивановна кивнула на плиту.
– Она горячая. Хотите, я вам достану?
Я покачал головой.
– Не нужно.
Подцепил курицу за ногу и оторвал сразу половину. Впился зубами в плотное, пропитанное бульоном волокнистое мясо. Душистый бульон потек по подбородку.
– Вкусно? – с волнением спросила Алена Ивановна.
– Очень! – с набитым ртом закивал я. – Чувствую, вы добавили ягоды можжевельника?
– Да, – удивилась Достоевская. – А откуда вы знаете?
– Я очень люблю мясо. Вы когда-нибудь готовили буженину по-ликторски?
– Нет. А как это?
– Сейчас я вам покажу. Нам нужен хороший кусок свинины.
– Семен Евграфович вчера привез свиную шею. Я хотела потушить ее.
– Давайте шею сюда.
Я плюхнул мясо на разделочную доску. Кусок был изумительный – с толстой жировой прослойкой с одного края.
– Теперь нож и чеснок. Нарежьте чеснок дольками – всю головку.
Пока Алена Ивановна резала чеснок, я тонким ножом накололол кусок свинины в паре десятков мест. Затем начинил мясо дольками пахучего чеснока.
– Теперь обмазываем мясо растительным маслом, посыпаем солью и черным перцем. Кира, где у вас перец?
Я щедро посолил и поперчил свинину.
– Вот так! Теперь нам нужна горчица.
Обмазав мясо горчицей со всех сторон, я плотно завернул его в фольгу.
– А теперь пусть пару часов полежит – нужно, чтобы мясо пропиталось специями.
– А что потом? – с интересом спросила Алена Ивановна.
– Потом мы запечем мясо в духовке. Только тот край, где больше сала, обязательно должен быть сверху – тогда жир пропитает мясо, и оно получится сочным. Запекать не меньше часа!
– Поняла, – кивнула Алена Ивановна.
– Но и это не самое главное.
Я хитро прищурился, с улыбкой глядя на Достоевскую.
– А что? Никита Васильевич, не молчите!
– Главное – что завтра на суде мы поступим точно так же. Приготовим свое блюдо и накормим всех. Рецепт я знаю, дело только за поварами.
– Никита Васильевич! Вы и в самом деле сможете помочь Степану?
– Даже не сомневайтесь, – кивнул я. – Когда мясо будет готово, откройте фольгу и подержите его в духовке еще двадцать минут. Тогда оно получится с корочкой.
– Хорошо, Никита Васильевич! А… а можно, я обрадую Степана?
– Нет. Я сам поговорю с ним. Где он?
– На чердаке. Туда перенесли его бумаги, и теперь он от них не отходит.
– Хорошо, что в доме всего три этажа, – усмехнулся я, направляясь к лестнице. – Вот демоны!
