– Как великодушно! – Джинкс вскинула брови. – Но, знаешь, мы с Ишей отлично справляемся со всем вдвоем. К тому же придется носить эти ваши дурацкие маски? – она шла вдоль круглого стола так, чтобы он разделял их с Экко, перебирала пальцами наваленные мелочи. Взяла шестеренку и прислонила к глазу, как монокль. – Какой в них вообще смысл? Если я кого-то завалила, он должен видеть, что это была я!…
– Ваш дом неплох и он надежно спрятан, – согласился Экко. Он остановился и Джинкс напротив тоже остановилась. – Но с поджигателями вы не будете одни. У нас много семей с детьми и мы помогаем друг другу, держимся вместе… это совсем другая жизнь.
– Ммм… дай подумать… – Джинкс сделала вид, что думает, запрокинув голову и прижав указательный палец к губам. – Нет, – посмотрела на Экко, свесив голову на бок. – Ты ничем не лучше Джейса! Если подумать, то даже хуже, – она снова двинулась вдоль стола, загибая пальцы. – Пришел ко мне домой, наплел всякого про мир и бабочек, детство вспомнил, надавил на больное… а на самом деле просто хотел мое оружие!
Мгновение, и она оказалась возле Экко, выхватив у него из рук лист, который он рассматривал. Не сообразив, как она так быстро оказалась рядом, поджигатель испуганно отступил, подняв на всякий случай руки. Вай говорила, что после сияния Джинкс стала очень быстрой, но до сих пор Экко не видел, что значат эти слова.
– Смотришь на меня так, будто Варвика увидел! – зло сказала она, хмурясь. Ее глаза замерцали так ярко, что освещали лицо. – Что, не страшно пускать чудовище в свою драгоценную деревню!?
О Варвике в последнее время говорил весь Заун: некая тварь, которая жрет наркоманов и отморзков на окраинах. По ночам теперь ходить в одиночку было не безопасно, особенно недалеко от заброшенных шахт. Экко подозревал, что это за чудовище.
Эта внезапная вспышка злости Джинкс должна была бы напугать его, заставить вспомнить, с кем он имеет дело, и подумать еще раз. Но глядя на мерцающие глаза, смотрящие с вызовом, Экко вдруг понял, что это просто детская провокация. «Посмотри, какая я страшная, и уйди, пока я не поверила, что тебе в самом деле есть до меня дело!» – вот, что говорил этот взгляд. Экко не был особенно проницательным или чутким, просто в этот конкретный момент вдруг увидел больше, чем видел обычно. Возможно потому, что впервые захотел увидеть больше.
Они стояли друг напротив друга, как в детстве, когда спорили, только теперь Экко был выше. Вряд ли дело было в росте, но сейчас он почувствовал, что прав, и это придало ему уверенности. Он положил руки Джинкс на плечи, почувствовав, какие тонкие у нее кости, и мягко отстранил ее от себя, спокойно глядя в глаза.
– Мне не страшно, – ответил он. – А тебе?
Джинкс фыркнула и отвернулась. И когда это он успел научиться так смотреть?
– Страшно? Мне? Да с чего бы?
Экко пожал плечами.
Она снова пошла вдоль стола, ведя пальцем по столешнице и размышляя.
Розыск ерунда. Джинкс пряталась с Ишей в прошлый раз, укроется и теперь. Может, Экко не знает этого, потому что пропал тогда, и в самом деле переживает, что ее найдут и поджигатели больше не смогут швыряться в пилтоверцев ее бомбами. Джинкс была почти уверена, что им движет вовсе не беспокойство.
Она резко обернулась в его сторону, но он по-прежнему стоял, спокойно провожая ее взглядом и ожидая, пока она решит.
Судя по честному лицу, дело и не в желании прибрать к рукам ее поделки. Скорее всего Экко и правда просто хочет помириться или вроде того.
