Возможно, малявке в самом деле было бы лучше бывать где-то еще?
Джинкс посмотрела в сторону девочки: та, заскучав от взрослого разговора, ушла заниматься своим любимым делом. Сейчас она старательно рисовала коробки с цветными квадратами, наверняка ярморочные палатки из этого дурацкого сна Экко. Иша не знала, как выглядят флажки.
Джинкс вздохнула.
– И ты что, в самом деле пустишь нас? – спросила Джинкс, обдумав его слова еще раз. – А где мы будем жить?
– В последнее время у нас тесновато, но мы строим новые жилища и, думаю, сможем построить и вам. А так… поживете с другими девчонками. У поджигателей есть твой фанклуб, – Экко улыбнулся. – Уверен, они будут в восторге и устроят мега-девичник.
– О, мега-девичник… Звучит круто! – Джинкс поджала нижнюю губу и покивала, представляя, что там будет. – Но мы сначала сами все увидим. Может у вас там тоска зеленая?
Примечания:
Фразу про маски Джинкс произносит в мини-игре от Лиги Легенд "Джинкс исправляет все".
Среди фраз Хеймердингера в игре постоянно попадается число "42". Джинкс в игре тоже упоминает это число.
Они условились, что через несколько дней Джинкс и Иша придут в деревню, чтобы посмотреть, что им предлагает Экко. Они встретились с ним на улицах Зауна, Джинкс в пончо с капюшоном держала за руку Ишу в таком же, только маленьком. Вместе они смотрелись как два приведения.
Экко завязал им глаза и провел по секретным ходам в деревню, где их уже ждали поджигатели. Те, кто хотел, чтобы Джинкс присоединилась к ним, подговорили остальных встретить их приветственным кличем, и потому, как только Экко вывел гостей из темных проходов к залитому солнцем дереву, раздались громкие мелодичные клики. От криков жуки-поджигатели вспорхнули с листьев дерева и замерцали в воздухе, а люди с балконов и из окон смотрели на гостей и улюлюкали.
– Ну, зеленого у вас тут и правда много… – выдохнула Джинкс, потрясенно оглядывая это место.
Другие дети сразу позвали Ишу к себе и девочка убежала к ним, а Джинкс отправилась на персональную экскурсию вместе с Экко, Шрамом и другими, кто захотел ее встретить.
– Вау! – заметив огромное граффити с Бензо, Вандером, Вай, Экко, ней самой и другими, Джинкс остановилась и вскинула брови. – Это ты себя сам нарисовал с этой героической миной?
Этот рисунок жители сделали в память о людях и личностях, которые погибли, а Экко добавили на него после того, как он пропал, потому что решили, что он умер. Но объяснять это Джинкс никто не стал, ведь ее лицо, – детское лицо Паудер, – тоже находилось в числе тех, кого здесь считали погибшим. Можно было попробовать объясниться, но ее пригласили сюда, чтобы покончить с враждой, а не тянуть на поверхность непростое для всех прошлое.
– Ну ты конечно и позер, – усмехнулась она, пихнув Экко в плечо.
Мастерская поджигателей Джинкс понравилась, но виду она не показала: еще подумают, что она не лучше их!
Еще ей понравился Шрам, от ушастого исходило спокойствие. Немного в жизни Джинкс попадалось людей, в которых чувствовалась эта сила – сила, которая появляется, когда человек находит свое место в жизни. Шрам человеком технически не был, но место свое он определенно нашел. Как и многие в деревне.
– Ну, что скажешь? – спросил Экко под вечер, когда они уже закончили экскурсию и сидели на балконе его квартиры, потягивая коктейли в скорлупках огромных орехов. Хеймердингер, узнав, что у Экко будут гости женского пола, забеспокоился и внезапно съехал, так что сейчас они были одни.
