– Сейчас всплывем, все выясним и доложим о происшествии. А что у вас с рукой?
– Да ударился о переборочный люк, и, похоже, не слишком удачно.
– Тогда пройдите в медблок, пусть наш медик посмотрит, что с вами.
Через несколько минут лодка показалась над водой, которая стекала с ее бортов серебряными струями, на ограждении рубки появилась нехилая вмятина от удара, более половины стекол на ходовой выбито, хотя она и была спроектирована для подламывания льда и имела большой запас прочности, но удар о препятствие не прошел бесследно. Открылась массивная дверь сбоку рубки, и дюжина матросов в оранжевых жилетах, одетых в теплые куртки, выбежала на палубу. Сверху на ходовом мостике также показались несколько тепло одетых матросов.
Когда я поднялся наверх, глядя на выбитые стекла и проломленную переднюю стенку ограждения, мысленно выругался: «Ну вот, только вышли из ремонта, и опять придется вставать на ремонт, будь оно неладно. И кого это там угораздило подставиться под нас».
Осматриваюсь вокруг, вдали, у самого горизонта, на западе проглядывала полоска суши, которой, по идее, не должно быть, но она была. А так, насколько взгляда хватало, горизонт был чист. Менее чем в двухстах метрах расплывалось масляное пятно, посреди него плавали какие-то обломки. «Сейнер или еще что?» – пронеслось у меня в голове.
– Что за черт, вам не кажется, здесь слишком тепло для Арктики, – заметил наш второй штурман Дима Мамаев по кличке Мамай. – И солнце высоко, в наших широтах так не бывает! Это не север. Интересно, куда мы попали.
– А правда, где это мы вынырнули? – проговорил я. – Какая-то аномалия? Не может быть так тепло, хотя сейчас и лето. Определить местонахождение, – сказал я, повернувшись к штурману.
– Человек за бортом! – раздался голос сигнальщика.
Мы посмотрели в сторону обломков, там в волнах прыгала голова.
– Бот на воду, спасти человека! – скомандовал Петрович.
– Товарищ командир, – раздался голос второго штурмана, – спутниковая система не работает, спутники не отвечают, будто их там нет.
– Как не работает? Может, после столкновения антенны повреждены? – предположил я.
– Да нет, все в порядке, повреждений нет, просто спутники исчезли, – выдохнул Мамай.
– А другие спутники как?
– Да никак, их просто нет.
– Как нет? И куда же они делись?
– Да не знаю я, куда они все подевались! Ни ГЛОНАСС, ни Джи-Пи-Эс, ни гражданских связных!
– Остальные системы работают?
– Да, остальные все в рабочем состоянии.
– Задействовать все системы и определить местонахождение.
Через несколько минут наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом и, осматривая море вокруг лодки, посмотрел зачем-то на солнце.
– Командир, я, конечно, извиняюсь, но мы заплыли черт знает куда. Так как глубины под лодкой и рельеф дна не совпадают с Баренцевым морем, а все данные указывают на то, что мы в Атлантике, где-то недалеко от побережья Америки, где точно, потом доложу.
И вот еще одна сцена из «Ревизора». Тишина повисла примерно на минуту. Ну просто Н.В. Гоголь, «Ревизор», последний акт, немая сцена. Потом она прервалась матом.
– Ты это серьезно?
– Обижаешь, командир.
Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа «Да как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, где-то около Америки. Да этого не может быть, да что тут за б… происходит, кто-то может нам хоть что-то объяснить?». Но я сдержался: командир по должности обязан знать ВСЕ, а если нет, ни в коем случае не показывать это подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:
