Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба - страница 24

Наше первое с Арнольдом свиданье совпало с датой высадки американцев на Луне, 20 июня 1969

После окончания трансляции мы перешли к обсуждению более простых вещей – таких, как гений ученых и то, что в Америке нет ничего невозможного. Арнольд к тому времени находился в стране всего девять месяцев, но я уже видела его увлеченность оригинальными идеями и погоней за результатом. Я рассказала ему о космической гонке между Америкой и Советским Союзом и инициативах президента Кеннеди по привлечению инвестиций в это направление. Он понял большинство моих объяснений и в ответ на мое желание обучать его с благодарностью кивал головой.

Спустившись с небес на землю, я начала оценивать своего гостя – похоже, он мало беспокоился о своей одежде, так как был облачен в полиэстеровые европейские брюки серо-голубого цвета и поношенную синюю рубашку с открытым воротом. Самой смешной деталью гардероба Арнольда были черные остроносые кожаные туфли, подчеркивающие его чванство. В то время в большом ходу были прически в стиле хиппи, а его прическа словно пришла из пятидесятых годов и ясно указывала на его иностранные корни.

Пару ему составляла длинноволосая девушка из шестидесятых, представлявшая собой тот «хиппи-парадокс», под влияние которого попали все студенческие братства Америки. Я была одета в свой любимый наряд: облегающие джинсы Levi’s, цветастую мексиканскую рубашку и резиновые сандалии на толстой подошве. Длинные, соломенного цвета волосы обрамляли мое загорелое лицо, хорошо сочетаясь с дразнящими красными розами на рубашке. Длинные волосы позволяли мне чувствовать себя увереннее и меньше комплексовать по поводу своих полных бедер. Хотя, надо сказать, у него бедра были явно больше, чем у меня.

Тем вечером 20 июля 1969 года я ощущала себя очень уверенно – ведь я училась на последнем курсе колледжа. Сила знаний придавала мне ощущение уравновешенности, и я просто излучала «авторитетное спокойствие». Но с этим парнем мне пришлось учиться разговаривать при помощи жестов, коротких слов и медленного произношения фраз. Мы вместе с ним смеялись над моими попытками подражать австрийскому акценту.

– Ахр-нольд Шварц-эн-еккер, – произнесла я, чем вызвала у него сильное удивление.

– И что означает «Шварц-эн-еккер»? – поинтересовалась я.

– Чьорный пахарь, – медленно выдавил он из себя.

– Ничего себе! Какая странная этимология! – воскликнула я, уставившись на этого арийца с утиным акцентом.

– Что такое? – в его глазах мелькнул вопрос.

«Так, Барбара, притормози-ка!» – сказала тут я себе, почувствовав, что начинаю подпадать под его обаяние.

– Черный? Но… ты… же… белый! – медленно, с раздельной и четкой пунктуацией проговорила я и в первый раз дотронулась до его загорелой кожи. – И пахарь? В Австрии… ты… наверное… вместе… с семьей…. выращивал пищу? – в это время мои пальцы как раз касались его предплечья, и мы оба почувствовали, как между нами пробежала искра.

Во время нашего первого свидания мои соседки так и шныряли через мою комнату. Сначала к нам забежала Линн, душа любой вечеринки. После взаимного обмена шутками Линн обратила внимание на бицепсы Арнольда и взмолилась, чтобы он их «выжал». Затем он удивил ее тем, что начал «играть» своими грудными мышцами, вызвав тем самым сильный непрекращающийся смех.

Смех привлек внимание Венди, и она тоже вскоре очутилась в комнате вместе с нами.