Гроб опустили в могилу, земля с глухим стуком сыпалась сверху, словно окончательно запечатывая ту пустоту, которую оставила после себя Герасимова Анна Васильевна. Сын аккуратно коснулся руки отца, Дмитрий дернулся и решил увести сына с кладбища он и сам хотел поскорее уйти из этого места.
– Куда же ты его тащишь, зятек? – спросил седовласый мужчина с голубыми глазами, рассматривая внука.
– Василий Иванович, ему здесь не место и я был против, чтобы трехлетний ребёнок был на похоронах! – вспылил Дмитрий и сжал руку сына, разворачиваясь лицом к своему тестю.
– Да ты что, зятек, нельзя же так! – Василий Иванович покачал головой. – Она его мать, пусть простится. – старик присел на колени перед внуком, Дмитрий оттянул сына назад.
– Вова маленький, ему это не нужно. – процедил Дмитрий сквозь зубы. Василий Иванович вздохнул, с грустью глядя на маленького внука, который тянулся к отцу, словно желая утешить его и спрятаться от деда.
– Ты не прав, зятек, она бы хотела, чтобы он был здесь. Чтобы знал, что у него есть семья, что он не один. – тихо сказал старик, вставая. Дмитрий молча уставился на землю, его глаза были полны боли и обиды. Он не хотел видеть слез своего сына, не хотел, чтобы он чувствовал эту потерю. Но он понимал, что не сможет защитить Вальдемара от всего на свете, что он не сможет оградить его от боли и страданий.
– Иди, сынок. – сказал он, смягчаясь, и отпустил руку мальчика. Вова, колеблясь, подбежал к дедушке и обнял его за шею. Василий Иванович ласково погладил внука по голове, и его сердце сжалось от жалости к маленькому, в миг осиротевшему ребенку.
– Иди-иди к маме, простись. – сказал он Вальдемару. Вова подошел к могиле, на которой лежали букеты свежих белых роз, лилий, гортензий, алых гвоздик. Он посмотрел на фото матери, улыбающуюся с картины деревянного креста, и тихо прислонился к нему лбом.
– Мама… Я люблю тебя… – в его голосе не было слез, но в глазах блестела печаль. Дмитрий смотрел на сына с нежностью и болью. Он понимал, что мальчик не может забыть свою мать, что она будет всегда с ним, даже в его памяти. Он не знал, что сказать. Как объяснить ребенку смерть? Как заставить его понять, что его мама больше никогда не вернется? Вальдемар, словно почувствовав его подавленность, обхватил отца за шею маленькими ручками.
– Папа, я скучаю по маме. – прошептал он. Дмитрий прижал сына к себе, сдерживая слезы.
– Я тоже, сынок, я тоже скучаю. – прошептал он. Василий Иванович наблюдал за ними, сердце его сжималось от боли и понимания природы.
– Пойдем, сынок, нам пора домой. – сказал он, обнимая мальчика. Они ушли с кладбища, оставляя за собой тишину и грусть. Воздух был пропитан запахом свежих цветов и сырой земли. Дмитрий, держа сына за руку, молча шел, погруженный в свои мысли.
Вальдемар, уставший от скорби, задремал в руках отца. Дмитрий нежно целовал его в лоб, чувствуя, как тяжело ему дается это горе. Он понимал, что маленький Вова еще не до конца осознал случившееся, но чувствовал ее отсутствие всем своим маленьким сердцем. Дома Дмитрий положил сына в его любимое кресло и принес ему его любимую игрушку – плюшевого медведя. Вовчик обнял медведя и, наконец, заснул, уставший от грустных мыслей и печальных событий. Дмитрий долго сидел у окна, наблюдая, как заходит солнце, окрашивая небо в красные и фиолетовые тона.
В его голове крутились воспоминания о жене, о их счастье, о их планах. Он знал, что жизнь продолжается, что он должен быть сильным ради сына, но боль оставалась, огромная, глубокая, и угасать она, казалось, не хотела.
