Я с трудом сдерживал смех.
– А может, у вас ничего не получилось, потому что вы дела ЗАВОДИЛИ? Ведь у нас, например, говорят так: заводят блох, а дела ВОЗБУЖДАЮТ, – сказал я Глухарёву и засмеялся, Бородька тоже.
– Возбуждается Машка, когда её за ляжку, а дела заводят. У нас так говорили, – парировал свидетель.
– Ладно, – произнёс я, утирая слёзы, – скажите, а может, вы просто срываете на нас злобу за свои неудачи и поэтому мешаете нам раскрыть дело?
Глухарёв промолчал.
– Ну и что же вы нам посоветуете со своим большим опытом в расследованиях? Как нам действовать?
– Ищите страусиху, – решительно заявил свидетель.
– Ладно, спасибо вам за показания, мы всё проверим, но сейчас нам пора, – сказал Козлов и повернулся к выходу.
Я тоже уже хотел попрощаться, но, заметив насмешливое выражение лица Козлова, мне вдруг вспомнился Волчонков.
– А вы не знаете, как нам её найти? – со всей серьёзностью спросил я Глухарёва. Он и Козлов пристально всматривались в меня, но, не услышав в моем голосе насмешки, помощник вернулся в гостиную, а свидетель приготовился отвечать.
– По моим данным, страусиха находится в ***, – заявил Глухарёв.
– В ***? – переспросил я. – Это же не наш край! Как мы её там будем разыскивать? У нас нет там полномочий. А откуда вы взяли эти данные?
– Я работал в том крае, и у меня остались там знакомые.
– А зачем вы узнавали, где находится страусиха?
– Потому что хочу её найти.
– Зачем?
– За тем же, зачем и вы.
Мы по-следовательски оценивали друг друга взглядом.
– А, понимаю, вы покинули полицию, а она вас нет, угадал? – Глухарёв не стал отвечать, я обратился к Бородьке: – А ведь если начальница объявит страусиху в розыск, то… – я не договорил, увидев, что Бородька смотрит на меня как на сумасшедшего.
– А как она выглядит, эта страусиха? – спросил я Глухарёва, наблюдая краем глаза за ещё более недоумевающим выражением лица помощника.
– Мне сказали, что она всюду бегает голая и постоянно несёт какую-то чушь.
– Спасибо вам за помощь, но нам действительно надо торопиться, – сказал я, спеша к выходу и радуя этим Козлова, – пока её в психушку не припрятали. Не хотелось бы с помощником её оттуда похищать.
Мы закрыли дверь и молча спустились на улицу, где Козлов сразу накинулся на меня.
– Ты что это, серьёзно? – спросил он на ходу.
– Насчёт чего?
– Что собееераешься её искать?
– Да.
– Ты что, с ума сошёл? Да погляди на него, он же псих! Такое только больному в голову могло прийти! Выстрелить яйцом! Кто в это поверит! И всё это из-за того, что он волк?!
Я остановился.
– Ты погляди на нас! Мы живём, как люди! У всех на уме только деньги, а на других насрать! Начальница нас обкрадывает, ждёт не дождётся, чтобы посадить его и ещё больше воровать. А сам! Тоже надеешься после этого подняться. И ради этого вы готовы посадить его, а то, что он, может, не убивал, вас не волнует! И всё это из-за того, что он волк?!
Козлов молча уставился на меня.
– И когда ты собееераешься её искать?
– Сейчас… Ты со мной?
– Нет.
Мы замолчали.
– А что я Козлодоевой скажу?
– Скажи, что я разыскиваю подозреваемого. Но про страусиху не говори! Скажи, что… не знаю, что Глухарёв видел, как аист залетел в окно и убил судью. Придумай что-то, а я постараюсь найти её как можно скорее. А ты, самое главное, не дай начальнице арестовать Волчонкова. Пудри ей мозги. Сделаешь?
– Ладно, попробую.
– И ещё проверь, может, ещё кто-то в этом доме видел убийство или страусиху. Узнай: не сбегала ли из роддома беременная страусиха и не пропадали ли у них яйца. И ещё узнай у Филлини насчёт того, как он дал попробовать судье яйцо. А лучше вызови всех подозреваемых на допрос и надави на каждого, особенно на Филлини. Понял?
