Асафетида - страница 5

Когда от соседей в разоренном Новгороде стало известно, в каком направлении от них выдвинулось грозное войско, Псков замер, объятый ужасом. Летопись сообщает, что только вмешательство святого Микулы по прозвищу «Салос», что по-гречески буквально означает «юродивый», спасло город от гибели.

В день государева явления вдоль главных улиц были расставлены столы с угощеньями. Иван Васильевич был верхом и устал с дороги. Запив кулебяки и расстегаи медом двенадцатилетней выдержки и закусив особой псковской рыбкой снетком, он заметил, что низкое мартовское солнце уже клонится к западу. Успевший казнить наскоро и без изысков людей сорок из местной знати, Иван Грозный, сытый и довольный, отправился почивать.

Следующим утром возле одного из домов к самодержцу выступил странный человек. Человек был совершенно наг, а в руке сжимал кусок сырого мяса, которое неожиданно швырнул царю в лицо и выкрикнул приблизительно такие слова: «На, съешь, ты же питаешься мясом человеческим!» Доверенные людишки нашептали, что перед государем – юродивый Микула и что в Пскове он почитаем не меньше, чем в столице – Василий Блаженный, и, подобно ему, разгуливает по улицам в «божьем наряде» зимою и летом. Милость царя к нищим духом была у всех на слуху: он повелел страже отпустить Микулу и тем же днем покинул город вместе со своими «кромешниками». Псковичи не забыли Микулиного подвига: после смерти он был причислен к лику святых и упокоен в Свято-Троицком соборе в кремле.

Маг Бомелиус пережил Салоса на три года. В 1579 году, обличенный в шпионаже, немчин был подвергнут пыткам, затем жестоко казнен: зажарив на вертеле до состояния полуживого, его бросили «доходить» в темницу. Смерти несчастному пришлось ждать еще два дня. Подозревали, что за волхвом, который наложил на царя свирепство против собственного народа, стоял сам император Максимилиан II: целью его было не допустить распространения греческой веры на исконно немецких землях.

После казни Бомелия к царю вернулась болезнь. Не помогали ни ртутные мази с порошками, ни знахари со знахарками, которых свозили ко двору со всей Руси. Зрение померкло вместе с рассудком, припадки безумия стали регулярны.

Утративший способность ходить, Иван Васильевич перемещался по дворцу на носилках. Последний год царствия был отмечен особенным даже для средневековья злосмердием, что не сразу развеялось после его смерти и еще несколько дней напоминало о новопреставленном государе в кремлевских палатах.

– Есть версия, что Микула был не столько святой, сколько колдун, – справа, из гущи голов истфаковцев, тянет руку очкарик с пушком над верхней губой.

Велесов соглашается, что действительно есть: Джером Гарсей, англичанин, называет его именно так, и это неожиданно с учетом того, что сочинитель знаменитого «Путешествия» прожил на Руси двадцать лет и сумел досконально изучить верования и обычаи «московитов». Характеристику, которую он дает Микуле, можно связать с еще одним, менее известным, свидетельством. Автор его утверждает, что, хоть сам Микула и не практиковал колдовства, заговоренное особым образом мясо было получено им от известного колдуна. Отнюдь не метафора про человечину, пусть и весьма остроумная для той эпохи, но смертельный и неведомый страх, вдруг обуявший самодержца, заставил его бежать из проклятого Пскова.

Колдун проживал за сотню верст от Пскова, во Вреве, ныне исчезнувшем городе. Экспедиция из местных бояр добиралась до кудесника три дня и три ночи и на обратном пути едва опередила надвигающееся на Псков опричное войско.